– Пусть будет, мне так спокойнее. Ему я доверяю, а вам нет. К тому же у него своё начальство, которому тоже отписываться нужно… А вот и он, от паромной переправы поднимается.

Я попросил участкового сесть во вторую машину, и судя по тому, как он приветливо здоровался, кого-то из командиров НКВД знал лично.

Мы доехали до места, где была передача оружия коммунистам. Оставив машину с водителями, стали углубляться в лес. Волк в это время наворачивал круги, вынюхивая запахи леса. Добравшись до моей отметки, я указал одному из охранников на дерево:

– Вон там дупло, в него и сложено золото. На слитки сверху накинута мешковина. Как подниметесь, сбросьте её вниз, на неё и будем укладывать слитки для составления акта приёма-передачи.

– Понял.

Закинув карабин за спину, он, подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку и, подтянувшись, стал взбираться. Оказавшись у дупла, немного повозился, устраиваясь поудобнее, и, посмотрев внутрь, крикнул:

– Норма, что-то есть!

Он сбросил мешковину, которую мы расстелили под деревом, и стал вынимать слитки, другой охранник ловко подхватывал их и укладывал в ряд на материю. Старший у них делал опись и несколько массивным фотоаппаратом снимки. Когда всё золото оказалось на материи, охранник осмотрел ещё раз дупло и сообщил:

– Пусто.

Когда он спустился, к дуплу поднялся один из сотрудников НКВД и подтвердил, что в нём пусто. Видимо, это обычная процедура, а не недоверие. Мы подписали все необходимые бумаги, мне тоже выдали квитанцию, милиционер у нас был за свидетеля, также ставя подписи на всех документах. После этого, сопроводив всех до опушки и проследив, как они уехали, я потрепал Волка по холке:

– Ну что, пробежимся? Мало ли, повезёт и что добудем… Гав? Это типа одобрение? Будем считать, что так. Тогда побежали подальше, здесь мы всю дичь распугали.

– Сашка! – услышал я звонкий голосок Ольги. – Сашка!

– Ну чего? – выглянул я из открытого люка моторного отсека. – Не видишь, мы заняты?

– Сашка! – Сестрёнка слетела с кручи, подбежала к баркасу и, ухватившись за леера, подтянулась, с любопытством рассматривая, что мы с дедом делаем.

– Ну чего случилось?

– Там дяденьки военные приехали. К тебе.

– Всё, деда, шабаш, похоже, завтра доделывать будем.

– Хорошо, – с облегчением вздохнул дед и опустил тяжёлую кувалду.

Подготовка баркаса к зимовью немного затянулась. Более плотно ознакомившись с судном, я всё же нашёл мелкую, но проблему: сальник левого гребного винта явно подтекал, вот мы его и выбивали. Замену я нашёл в порту, бартером добыл, благо валы тут стояли стандартные.

Выбравшись по трапу на берег, я подошёл к мостику и, разбежавшись, ушёл под воду. Осень, вода уже холодная, так что взбодрился я хорошо. Раздеваться не требовалось, мы с дедом работали в одном исподнем, чтобы не испачкаться, я так в одних чёрных боксёрских трусах был. Как ни береглись, а всё равно все в масле. Немного поплавав и поймав брошенный дедом обмылок, намылился и хоть так смыл масло. Пока я вытирался полотенцем на берегу, сидя на борту вытащенной лодки, дед, отфыркиваясь, ополаскивался у кромки реки, для него вода так совсем холодная.

– Деда, ты закрой всё, инструменты прибери, чтобы малые не растащили, и баркас запри, а я побегу, нужно узнать, что там случилось, а то пять дней тишина. Даже в газетах молчание.

– Сделаем, – степенно ответил тот, принимая от меня полотенце.

Взбежав по лестнице, чтобы согреться после купания, – Ольга едва поспевала за мной, – я добежал до дома, накинул там рубаху и штаны и босой вышел во двор.