Аграв толкнул рукой дремлющего Глисса. Тот очнулся, зевнул и, узнав местность, встрепенулся:

— Друзья, здесь…

Лысый колдун внимательно посмотрел на бывшего старосту, и тот добавил скороговоркой:

— Находятся старые северные поселения, разоренные лемутами. Мои предки были выходцами отсюда.

— Значит, сухоручка, ты потомственный бунтовщик? Очень символично. Поблизости белеют кости самых первых мерзавцев, вставших во Флориде на пути Великой Цели, а их потомка везут в главный лагерь Зеленого Круга разве что не в кандалах.

Глисс со слабой улыбкой на губах потряс искалеченной рукой и сказал:

— Да, рука восстановилась не очень. Но может быть, она еще на что-нибудь сгодится!

С последними словами он перегнулся через головы лемутов и нанес по лицу колдуна великолепную затрещину.

В воздухе мелькнули тощие коленки слуги Нечистого, и некромант обрушился за борт, вызвав фонтан брызг. Глисс, не удержавшийся на ногах, рухнул на переднюю скамейку. Волосатый Ревун с рычанием схватил его за шиворот, поднял в воздух и сильно встряхнул, но в этот момент Вагр накинул ему на шею тетиву, служившую шнуром для массивного амулета.

Ревун захрапел и принялся отрывать от горла руки флоридянина, еще сильнее затягивая петлю. Аграв с силой ударил черенком весла в плечо второго лемута, а потом ткнул его в живот. Тварь потянулась когтистыми лапами к лицу лесоруба, но тот рванулся вперед и прижался к мохнатой груди. Затем последовал резкий удар ладонями по ушам, который нанес лесоруб. Гребец Зеленого Круга закричал и рванулся всем телом так, что Аграв отлетел на свою скамью. Ревун некоторое время скулил, схватившись за уши. Из под его лап, прижатых к голове, показались струйки крови.

Вскочивший лесоруб пнул его ногой в грудь, и гребец отправился туда же, куда и колдун. Тем временем Вагр отпустил тетиву, практически перерезавшую горло второму ревуну, и нащупав у того под ногами топор, обрушил обух на затылок гребца. Вдвоем они переправили тело за борт без малейшего сожаления.

— Вот, собственно, и все, — сказал Глисс, когда пирога ткнулась в мокрый песок заросшей кустарником каменистой косы.

— Ошибаешься, смертный!

Рядом с лодкой из воды поднимался колдун. В воде он скинул с себя мешковатый балахон, и по его голому телу стекала вода. Выглядел он словно труп, пролежавший на дне не меньше недели, но умудрившийся не только не разбухнуть, но и отощать.

— Э, да ты, брат, чистый слизняк, — Аграв поднял над головой весло, метя в лысую голову.

Зеленоватая рука с синими прожилками взметнулась в повелительном жесте, и Аграв замер, словно превратившийся в соляной столб. Вагр, не успевший притронуться к топору, также оказался не в силах пошевелиться. Один только Глисс, понимая, что не справится с адептом, бросился в воду и, утопая в иле по колено, побежал прочь.

Губы слуги Нечистого, похожие на двух лишенных панцирей улиток, скривились в презрительной усмешке. Он направил свои скрюченные пальцы на серый валун, лежащий посреди косы. Бывший староста отбежал уже шагов на двадцать, когда камень слегка вздрогнул.

Встревоженный отсутствием звуков погони, Глисс повернулся и заметил, как валун шевелится. Остановившись, флоридянин расширенными от страха глазами следил, как камень ползет по песку в его сторону. Колдун издал каркающий звук, нечто вроде смешка.

Потеряв драгоценные мгновения, мужчина выскочил на косу и рванулся к кустам, но мелькнувший в воздухе обломок скалы просвистел мимо ушей и замер на расстоянии вытянутой руки от беглеца, отрезая ему путь в заросли.

— Подойди ко мне сам, и тогда ты умрешь быстро, смертный. Иначе камень переломает тебе колени, а я собственноручно вырву твои кишки, но при этом ты будешь жить, и даже доплывешь до С’Лорна.