— Болван, однажды я пристукну тебя за эти шуточки! — Аграв повернулся и счастливо прищурился на жаркое пламя. Лодки и более крупные суденышки пылали, перегородив всю гавань. Удушливые клубы дыма поднимались вверх. Их гнало ветром в ту сторону, где беспомощно замерла оставшаяся часть флота Нечистого. Вагр хохотнул и погрозил врагам кулаком сквозь стену огня.

— Ну что, побратим, мы с тобой оказались кое на что пригодны, не так ли? Теперь, пока не прогорит, в крепость даже стрела не долетит.

— Точно. Но с шести лодок-то высадились. Как там наши?

Гудящее пламя мешало расслышать подробности боя, происходящего по ту сторону вала из мертвых тел. Вагр огляделся и указал руками на последнюю лодку, на которой в крепость приплыли Люди-Крысы. Побратимы толкнули ее от берега в сторону стены огня, и вскоре она также вспыхнула факелом.

— А теперь — к нашим! — Аграв воинственно выставил перед собой весло и кинулся вверх по склону. Вагр помедлил, пинком выбил дубину у раненого стрелой в шею Волосатого ревуна, осмотрел ее и, удовлетворенно хмыкнув, бросился вслед за приятелем.

На гребне вала они столкнулись с беспорядочно отступающими лемутами. Волосатых Ревунов оставалось в живых мало, в основном сдерживали наступательный порыв ополченцев десять Людей-Крыс, прибывших последними. На них-то и кинулись со спины побратимы.

Аграв могучим ударом переломил спины двоим лемутам, но и его весло треснуло пополам. Тогда он поднырнул под взметнувшуюся крысиную руку с саблей, схватил врага в охапку и покатился с ним по истерзанным трупоедами телам. Чернобородый также успел убить двоих, прежде чем мутанты сообразили, что сзади у них тоже есть враги. Тут Вагр получил удар лезвием сабли плашмя по лицу, пошатнулся и упал. Бросившийся на него Волосатый Ревун рухнул сверху, придавив коленом грудь, и поднял дубину. Вагр уже простился с жизнью, когда лемут вдруг дернулся и стал падать. В спине его торчала оперенная стрела. Дубина все еще раскачивалась в воздухе, когда Вагру удалось высвободить руку и ударить кулаком в оскаленную морду. Ощущение было такое, словно он решил стукнуть камень. Раненая во время побоища в темнице рука онемела до локтя, но тяжелая туша все же свалилась, и человек поднялся, тяжело дыша и растирая ушибленную грудь.

Схватка закончилась. В зеленой воде, в которую поминутно падали дымящиеся головешки, виднелись пять или шесть голов уплывающих лемутов. Вскоре они исчезли в лабиринте из пылающих кораблей. Может быть, их поглотил огонь или им все же удалось достичь своей поредевшей флотилии.

Сзади к Вагру подошел Глисс. Его мертвенно-бледное лицо осеняла мстительная улыбка, левая рука болталась плетью. Удар дубины переломил ключицу и нанес страшную рану каменными шипами. Но староста все еще держался на ногах, восхищенно оглядывая усеянный мертвыми и умирающими лемутами причал. На белых от боли щеках плясали отсветы пожарища.

— И все же мы можем бить Нечистого, Борода!

— Конечно, кто же сомневался, — Вагр устало покачнулся и вынужден был встать на одно колено. По лицу его бежала струйка крови, а скула быстро наливалась синевой.

— Ты молод, и не понимаешь моей радости. Сегодня величайший день в истории Флориды. Люди вновь вспомнили, что они люди!

Глава девятая

На реке

— А где пират?

Первые же слова, сказанные метсом вслед за тем, как он пришел в себя после глубокого обморока, заставили отца Вельда вздрогнуть, и закрыть ему рот сухой старческой ладонью. Северянин поводил глазами вокруг, стараясь сориентироваться.

Прямо над ним темнела густая крона по-осеннему лишенных листьев деревьев.

В паутине черных голых ветвей мелькнула белка-летяга, перемахнувшая с одного древесного гиганта на другой, преследуемая дневной совой.