— А ну, дыхни!

Замерший, как по команде, сержант вытянулся по стойке «смирно» и браво дыхнул Шнуропету в лицо одеколонно-самогонным перегаром.

Адидас поморщился, потом ткнул, аккуратненько, зарвавшемуся блюстителю правопорядка пальцем в солнечное сплетение.

Тело блюстителя оттащили на тротуар к ближайшему подъезду. Документы, бляху и свисток Шнуропет заботливо положил в урну рядом с телом. Дальнейшие приключения сержанта Пьянчука, впрочем, на этом не закончились. Его пьяное и бесчувственное благородие было найдено и обобрано проходившим мимо местным участковым. После чего вызванный наряд милиции доставил Пьянчука в медвытрезвитель.

— А слабо тебе, Андрюха, вон тому бугаю, разодетому под фраера, что у столика возле окна свою кашу лопает, сказать, что он петух недорезанный?

Смотрим, а парень здоров. Не меньше самого Путейкина будет. Только прикид у него, действительно, фраерский был: манишка какая-то, костюмчик «а ля фрак с народа» и самое смешное, галстук бабочкой. Ну, надо знать Путейкина. Тот на спор, сам не свой: ни фига не слабо, блин…

Мне бы, дураку, вспомнить, что шеф в таком случае советует: не трожь простого человека ради пустой потехи.

Подозвал Андрюха официанта, дал ему сто рублей и через него бумажку мужику на тот столик передал. В бумажке он написал про петуха недорезанного.

А через пять минут вместе с заказанным обедом принесли нам от того столика нашему столику ответ: „Завтра в шесть на этом месте. Придём с братвой на ваш курятник посмотреть". Прикинь! Оказалось, это браток из кабачковских ребят, с какого-то важного мероприятия домой возвращался. Прикид поменять не успел, ну и на „петуха" нарвался. Еле уладили дело миром…»

— Стой здесь, — велел Шнуропет, а сам пошёл в глубь административного коридора.

Ждать пришлось недолго.

Вместе с Адидасом в коридоре появилась пронзительно красивая женщина лет двадцати пяти, на высоких каблуках, в строгой белой блузке с длинным рукавом и классической чёрной мини-юбке. На груди у красавицы висел бэйдж, табличка с надписью «Администратор». «Это для совсем тупых, наверное», — подумал Демьян, потому как то, что эта женщина именно администратор, видно и понятно было даже последнему идиоту.

— Слушаю вас, — вежливо-церемонно проговорила администраторша.

— Мне к Эдуарду Аркадьевичу, — как можно твёрже, почти басом ответил Демьян Пятак.

— Я за Эдуарда Аркадьевича, — холодно отозвалась красавица.

— Поль, — вставил слово Адидас, — я же тебе говорил, что это наш пацан.

Но та даже ухом не повела.

— Мне, вообще-то, к самому, — пробубнил Пятак.

— По какому вопросу?

Ну, что за дуру держат на такой должности?

— Я из Степногорска, от Лома ему малявочку притаранил…

Администраторша переглянулась с Адидасом и, удостоив Демьяна прикосновением холёной своей ручки, сказала:

— Стойте здесь и ждите, я сейчас вернусь.

Шнуропет дружески подмигнул Дёме: мол, всё будет нормально, братишка!

А, чтобы не скучать, рассказал Петруха анекдот про двух курей:

— Прикинь, Пятак, лежат две курицы в магазине. Одна пухленькая такая розовая, а другая, задохлик сизый, тонгоногий, одна кожа да кости. Первая и говорит:

— Гляди, какая я красивая. Прикид у меня целлофановый яркий, и сама я родом с Аргентины, всю жизнь за границей прожила.