|
Мы нашли слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти на своей постеле в чрезвычайно сильном, может быть в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик, бывший с нами, освидетельствовав больного, сказал даже нам, что он не доживет может быть и до утра. - Ну, в таком случае отца чорт убил! - сорвалось вдруг у Мити, как будто он даже до сей минуты спрашивал всё себя: "Смердяков или не Смердяков?" - Мы еще к этому факту воротимся, - порешил Николай Парфенович, - теперь же не пожелаете ли вы продолжать ваше показание далее. Митя попросил отдохнуть. Ему вежливо позволили. Отдохнув, он стал продолжать. Но было ему видимо тяжело. Он был измучен, оскорблен и потрясен нравственно. К тому же прокурор, теперь уже точно нарочно, стал поминутно раздражать его прицепкой к "мелочам". Едва только Митя описал, как он, сидя верхом на заборе, ударил по голове пестиком вцепившегося в его левую ногу Григория и затем тотчас же соскочил к поверженному, как прокурор остановил его и попросил описать подробнее, как он сидел на заборе. Митя удивился. - Ну, вот так сидел, верхом сидел, одна нога там, другая тут... - А пестик? - Пестик в руках. - Не в кармане? Вы это так подробно помните? Что ж, вы сильно размахнулись рукой? - Должно быть, что сильно, а вам это зачем? - Если б вы сели на стул точно так, как тогда на заборе, и представили бы нам наглядно, для уяснения, как и куда размахнулись, в какую сторону? - Да уж вы не насмехаетесь ли надо мной? - спросил Митя, высокомерно глянув на допросчика, но тот не мигнул даже глазом. Митя судорожно повернулся, сел верхом на стул и размахнулся рукой: - Вот как ударил! Вот как убил! Чего вам еще? - Благодарю вас. Не потрудитесь ли вы теперь объяснить: для чего собственно соскочили вниз, с какою целью, и что собственно имея в виду? - Ну, чорт... к поверженному соскочил... Не знаю для чего! - Бывши в таком волнении? И убегая? - Да, в волнении и убегая. - Помочь ему хотели? - Какое помочь... Да, может и помочь, не помню. - Не помнили себя? То есть были даже в некотором беспамятстве? - О, нет, совсем не в беспамятстве, всё помню. Всё до нитки. Соскочил поглядеть и платком кровь ему обтирал. - Мы видели ваш платок. Надеялись возвратить поверженного вами к жизни? - Не знаю, надеялся ли? Просто убедиться хотел, жив или нет. - А, так хотели убедиться? Ну и чту ж? - Я не медик, решить не мог. Убежал, думая, что убил, а вот он очнулся. - Прекрасно-с, - закончил прокурор. - Благодарю вас. Мне только и нужно было. Потрудитесь продолжать далее. Увы, Мите и в голову не пришло рассказать, хотя он и помнил это, что соскочил он из жалости, и, став над убитым, произнес даже несколько жалких слов: "попался старик, нечего делать, ну и лежи". Прокурор же вывел лишь одно заключение, что соскакивал человек, "в такой момент и в таком волнении", лишь для того только, чтобы наверное убедиться: жив или нет единственный свидетель его преступления. И что стало быть какова же была сила, решимость, хладнокровие и расчетливость человека даже в такой момент... и проч., и проч. Прокурор был доволен: "раздражил де болезненного человека "мелочами", он и проговорился". Митя с мучением продолжал далее. |
