Трудно сказать, чего там было больше в этот первый год их соавторства: реального творчества или просто отчаянного желания творить вдвоём. Ведь БЫ именно тогда довольно плотно занят в своей аспирантуре. АН — озабочен поисками работы. Быт, вообще, весьма неустроен, да и с деньгами не всё в порядке. Но самое удивительное, конечно, что почти полгода, пока он живёт у мамы, а молодую жену с двумя малышками навещает лишь изредка, Лена спокойна, как танк, — ситуация вполне устраивает её.

И тут надо оговориться: да, конечно, АН был человеком влюбчивым. При этом он всегда допускал и для себя, и для других (не морализаторствуя) простые интимные отношения — без всякой любви. А ещё при всем при этом он искренне, сильно, глубоко и до самых последних лет любил свою вторую и единственную жену.

Но! Внимание! С этого места начинается главное.

Никогда ни женщины вообще, ни любовь к некоторым из них, ни даже любимая и родная Лена — не были у него на первом месте в жизни.

«Жизнь даёт человеку три радости: друга, любовь и работу».

Это один из самых знаменитых афоризмов АБС. Думается, что работу они поставили на последнее место из чисто фонетических, интонационных соображений. На самом деле для них обоих именно работа была и остаётся на первом месте. С любовью и друзьями у братьев было всё очень по-разному. С работой — одинаково. А иначе как бы они создали вместе хоть что-нибудь?

Ну и конечно, таким людям требовались уникальные жены. Борису повезло — он свою Аделаиду Андреевну нашел сразу. Аркадию было намного труднее, он изрядно помыкался прежде, чем повстречал Елену Ильиничну. Да перед Леной и задачка стояла посложнее — принять в семью героя всех минувших и грядущих романов, участника всех прошлых и будущих литературных сражений, вообще крайне неординарного персонажа, который для семейной жизни годился ещё меньше, чем для армейской. Но её любовь оказалась сильнее, и она приняла его со всеми онёрами — и в 1951-м, и в 1954-м, и во все последующие — ох, нелёгкие! — годы сумела простить всё и осталась с ним до конца.

А благодарностью за самоотверженность было доверие. Пожалуй, только ей одной и доверял он читать свои рукописи, свои и совместные с братом незаконченные произведения. Больше — никому. Почти на уровне мистики, чтобы не сглазить, как говорится. А ей не только доверял, но и очень ценил её замечания, ждал их, прислушивался к ним, учитывал. И так повелось почти с самого начала — с Камчатки или с Хабаровска, а может быть, и с Канска. Не было у него другой ТАКОЙ женщины.

Именно после демобилизации АНа работа над первой книгой АБС становится регулярной и обстоятельной. Однако дело идёт медленно и трудно. По многим причинам. Главная из них — они ещё не знают оптимальных методов соавторства, не придумали, не опробовали, не освоили. Они непрерывно экспериментируют и, мягко говоря, не всегда успешно. Но именно в процессе этих экспериментов и придёт осознание, что им для наилучшего результата просто необходимо сидеть рядом и буквально проговаривать каждую фразу. На первый взгляд, это громоздко, нерационально, а в итоге — единственно правильно.

Ну а потом, после апреля 1957-го, — новая эпопея: борьба с редакторами, с чиновниками, с цензурой. И тоже всё в новинку. Всё непривычно. Всему надлежит учиться с нуля. Война с системой затянется на добрых два года, в течение которых книга будет многократно переделана, переписана, урезана и надставлена, местами улучшена, но гораздо чаще — ухудшена. Выхолощена. И в результате наступит усталость, и раздражение, и равнодушие.