Как видите, путь вперёд на уровне программных лозунгов мы все выучили. Весь вопрос в том, когда и как это случится? А тогда, когда под демократией мы научимся понимать не сумму голосов, а неисчерпаемую по богатству совокупность личностей. Без учёта мнений даже одной из них наш общий взгляд на мир станет беднее. Есть у одного прибалтийского поэта прекрасная мысль: „Чем талантливей мы порознь — тем гениальней сообща“».

Последний абзац прекрасен, но о марксистско-ленинских партиях… Как странно читать это сегодня! Что это было: привычка, инерция, нежелание фантазировать на политическую тему или всё-таки подсознательный страх?

И вот за каких-нибудь два года, за несколько десятков статей и интервью они пройдут колоссальный путь и в своей программной статье «Куда ж нам плыть?», опубликованной в «Независимой газете» 3 января 1991 года, сформулируют чётко и ярко уже абсолютно сложившееся либеральное мировоззрение. Я хочу процитировать оттуда достаточно большой фрагмент уже хотя бы для того, чтоб развеять один из весьма распространённых мифов: дескать, с БНом всё понятно — диссидент со стажем, «конченый» демократ и оголтелый либерал, а вот АН, он не такой, он хороший был, вполне советский человек и до самых последних дней верил в социализм с человеческим лицом. Как же это несправедливо по отношению к нему! Ведь к 1991 году верить в социализм с человеческим лицом могли только очень неумные люди. Вот что говорит по этому поводу Егор Гайдар:

«Вообще, мы всегда были принципиальными политическими единомышленниками. И не надо спекулировать на их „коммунизме“ времён оттепели. К 85-му году от умиления социализмом не осталось у них уже ни капли. Впрочем, не скажу, чтоб Аркадий Натанович хорошо представлял себе установление у нас капитализма. И потому был у нас один спор, когда прав оказался я. Именно в 85-м я сказал ему, если меня не подводит моё рациональное видение мира, то лет через пять все их книги, написанные в стол, будут напечатаны. А он сказал, что этого не может быть.

Мы с Аркадием Натановичем прекрасно друг друга понимали, хотя у него был очень своеобразный стиль мышления. Он не был рационалистом. Это я привык структурировать проблему, учитывать все факторы, разрабатывать альтернативную стратегию, а он ничего подобного не делал — чисто интуитивно высказывал гипотезу, и она подтверждалась. Вот так они написали „Жидов города Питера“. 19 августа утром это было первое, о чём мы с Машей вспомнили. И я ещё сказал тогда: „Вот только хэппи энда в жизни не будет“. А он был — через три дня!

Они не были диссидентами, но сделали для подрыва этой системы больше, чем все диссиденты, вместе взятые».

Сходные мысли, но только очень по-своему высказывает и Владимир Лукин:

«Стругацкие не политики и не философы — они писатели. И говорить, например, о том, что они сторонники социализма с человеческим лицом, могут только люди очень недалекие или находящиеся вне исторического контекста. Это всё равно что о Свифте сказать, будто он, вообще-то, был монархистом. Да нет же! Он писал утопии, картины будущего, он гениальный творец, выразивший исторические закономерности своего времени.