|
Кстати — ведь ты меня из тонущей вертушки вытащил, не помнишь? За мной должок… — Я? — В голове была пустота, единственное, что помнилось, это яркий, выжигающий глаза свет, лучи которого пронзали иллюминаторы вертолета подобно мечам…. — Ты, Ворон, ты. Мы последние выбирались, вертушка уже под водой была, а у меня с рукой — сам видишь. Ты меня и вытащил… — Не помню ни хрена… — Вспомнишь. Всех нас прилично шарахнуло, правда, сейчас в госпитале только мы двое и остались. Остальные долечиваются… — Ладно. А что вообще произошло? — Они взорвали газовоз. Поняли, что до Бейрута им не дойти, и взорвали его прямо в море. Хорошо еще, что вертолеты у самой воды были, если бы ударная волна достала нас на высоте — сейчас бы мы с тобой не разговаривали… — Так, получается, это ты нас всех спас? — Да брось… Так вот — шарахнуло так, что достало «Колчак». Там все чуть с ног не попадали. Выслали спасательный вертолет, подобрали нас — нашли почти сразу. Вверху эскадрилья была, они с «Цесаревича» поднялись, их тоже ударная волна достала. В общем — вытащили нас и сразу в госпиталь… — А где эскадра? Мы же на учения шли? — Эскадра ушла на учения, они уже в районе Африканского Рога. А «Колчак» здесь, на траверзе болтается… Я слышал, нас временно на берег, в Бофор списывают… — С нашими что, с экипажем? — Аллах миловал — только двоих потеряли. А в нашем экипаже все целы. Вертолет сразу в воду швырнуло. Взрыв такой был, что зарево даже с Бейрута хорошо видно было… — Слушай, Али… — Мысли метались в голове, сформулировать вопрос было сложно, — скажи, какого черта им надо? Но Али меня прекрасно понял… — Есть разные люди, Ворон… Раньше у нас была своя страна, были султаны, беи… Сейчас этого нет — но есть Империя, которой служил мой отец и которой служу сейчас я. Многих это устраивает — но не всех. Есть те, кто готов проливать кровь братьев своих по вере. Есть и заблудшие души… Я вижу то, что я вижу — что русские не хотят вражды, что меня, внука офицера враждебной вам армии, приняли в армию, что я стал офицером, что моя сестра учится в русском университете. Что никто не запрещает нам молиться своим богам и почитать своих предков. Но не всех это устраивает. Я не знаю, как это объяснить… Это действительно не объяснить нормальному человеку и нормальными словами… — Мир? — Я протянул руку своему командиру экипажа, и он крепко пожал ее. — Мир! Кстати, тут тебя письмо дожидается, в красивом голубом конверте. Я не набрался смелости его вскрыть и оставил до тебя… Я резко дернулся, так резко, что помутилось в голове… — Спокойно, спокойно… — Али вложил конверт мне в руки. — Сам вскроешь или помочь? — Иди ты… Моn sher, наконец-то я тебя нашла. Твой grandpapa наотрез отказывался говорить, где ты, но от меня не спрячешься, ты же знаешь. По городу ползут ужасные слухи относительно того, что произошло там у вас. Papa был просто в ярости, когда ему доложили. Не хочу думать о плохом, не хочу верить предчувствиям, напиши так скоро, как только сможешь. Со мной все хорошо, грызу гранит науки и вымаливаю прощение. Пиши на адрес Кэти, она передаст. К. Я поднес письмо к носу, вдохнул тончайший, едва уловимый аромат дорогих духов. «Опиум» — ее любимые духи… — Наверняка от дамы, где-нибудь в Петербурге тоскующей по своему возлюбленному… — Тебя на дуэль давно не вызывали? Слишком длинный нос у тебя… — Какие дуэли, я же… — Али оборвал мысль, — а вообще, знаешь… Нам надо что-то решать, кто как — а я в этом сраном госпитале долго оставаться не собираюсь… — И тем не менее придется, сударь… — голос от двери возвестил о приходе доктора, — вставать вам тоже никто не разрешил… Секретно ЕИВ лично в руки Тема: обстановка на Восточных территориях . |
