|
Но вида того, что он все понял, Али не показал — он просто встал на колени и начал творить намаз… Как только намаз закончился, Али в числе первых пошел на выход, но во дворике мечети его уже ждали… — Приветствую тебя, брат… — белозубо улыбнулся Салик, которого Али определил как старшего в той тройке, которая «работала» его. — Да пребудет с тобой благословение Аллаха! — И тебе да поможет Аллах в твоих делах и всем твоим близким и друзьям тоже… — отозвался Али. — Что с тобой, брат? — Салик, казалось, только что увидел ссадину на лбу Али. — С тобой что-то случилось? — Ничего серьезного, — отрезал Али, всем своим видом давая понять, что не намерен дальше говорить на эту тему. Салик не стал настаивать… — Ты присоединишься к нам сегодня в мадафе? Офицер взглянул на часы: — Присоединюсь, но не надолго… Мадафа при этой мечети была, как и сама мечеть, небольшой, там могло поместиться всего человек двадцать, но довольно богато обставленной. На полу и на стенах висели дорогие иранские ковры, в воздухе витал аромат благовоний. Вместо музыки здесь крутили запись с соревнования чтецов Корана, проводимого ежегодно в Мекке… — Спасибо, мне только чай. — Али наотрез отказался от всего остального. — Не сомневайся, брат, здесь вся пища халяльная и самого лучшего качества… — Нет аппетита… Подали чай — здесь он был таким насыщенным и ароматным, что казалось, можно поставить ложку и она будет стоять. Подавали его в крохотных медных чашках, буквально на один глоток — но пара глотков такого чая заряжала бодростью на весь день. Так заваривать чай умели только здесь… Али молча отхлебнул крошечный глоток чая, довольно поцокал языком. Чай был действительно вкусным, притворяться не приходилось. Братья переглянулись, и Салик начал осторожно подбираться к цели… — Послушай, брат, — тихо сказал он, — ты чем-то расстроен? Не хочешь говорить — не говори, но знай, что все мы братья и любой из нас с радостью поможет тебе… Али допил чай до конца, прежде чем ответить. Пока раскрывать карты было рано… — Я рад слышать это… Но мне не поможет никто. — Почему же… Поделись тем, что тебя мучает, возможно, мы и сможем тебе помочь… — Меня мучает совесть, — коротко ответил Али, — и в этом мне никто и ничем не сможет помочь… После чего он молча встал и вышел из прохладной тени мадафы под палящее летнее солнце… Бейрут, район Санайех 18 июня 1992 года Департамент контрразведки в Министерстве внутренних дел был одним из самых закрытых — туда не принимали тех, кто работал в других подразделениях полиции, туда нельзя было устроиться ни по какой протекции. Наиболее способных абитуриентов отбирали на первом курсе полицейских училищ и учили по шестилетней специальной программе в отдельных закрытых учебных заведениях. Но был отдел, намного более секретный. Официально он был частью департамента контрразведки, но на деле это была совершенно самостоятельная структура. Назывался он «отдел специальных программ», и занимался он борьбой с наиболее опасными государственными преступлениями — изменой, шпионажем, террористической и подрывной деятельностью, умышлениями на убийство высших должностных лиц Империи. По структуре этот отдел не был похож ни на какое другое подразделение в системе МВД, ни вообще на государственную структуру. В нем не было иерархии — вообще никакой. Существовал куратор — им был создатель этого отдела, товарищ министра внутренних дел Каха Цакая. Существовал координатор — в чью задачу входило распределение поступающих заданий, принятие отчетов об их выполнении и передача их куратору — сам координатор, как и все сотрудники отдела, был профессионалом высочайшего уровня. |
