|
Пробежав еще метров сто, мы нырнули в тот же переулок, что и пацан — и едва не нарвались на пулю! Спасло нас только то, что стрелял пацан плохо — он занял позицию метрах в двадцати пяти от начала переулка за баком с нечистотами. Али вбежал в переулок первым — впереди громыхнуло, противно свистнула пуля. Я бросился на землю, перекатился, выхватил «браунинг». Впереди снова грохнуло — стрелял уже Али… — Не стреляй! Живьем! — Сердце колотилось как сумасшедшее, легкие горели огнем. — Живьем брать!!! Пацан, поняв, что у него ничего не вышло, бросил пистолет и бросился бежать по переулку. Мы бросились за ним — если бы он нас не поджидал с пистолетом, шанс уйти у него был бы. Сейчас — нет. Переулок резко повернул на девяносто градусов, выходя на Вир Хасан. Пацан проскочил поворот, даже не сбавляя скорости — в конце концов, он был молодым и юрким, скорее всего выросшим здесь и знающим каждый закоулок. Я едва не поскользнулся на нечистотах — но устоял на ногах… Маленький гаденыш, чтоб его… На этом повороте араб отыграл у нас метра три, не меньше — сейчас его от нас отделяло метров двадцать. Пронесшись как ветер по переулку, он выскочил на Вир Хасан, в два прыжка пробежал тротуар, выскочил на проезжую часть… Удар! Словно в замедленной съемке мы видели, как бампер развозного фургона поддел мальчишку и отправил на другую сторону дороги. Прямо под колеса мусоровоза… — Полиция! Сыскная полиция! Кричал Али — я молча, засунув за пояс пистолет и тяжело сопя, растолкал уже собравшихся вокруг зевак, грубо оттолкнул водителя мусоровоза, упал перед пацаном на колени. С первого взгляда понял — дело дрянь. Грудная клетка раздавлена в хлам, осколки ребер скорее всего проткнули легкие, наверняка и позвоночник сломан. В углу рта пузырилась кровь… Глянул в глаза — и чуть не отшатнулся. Столько ненависти, ярой и ничем не обоснованной, я еще не видел, если бы взглядом можно было бы убивать — я бы упал замертво рядом с ним. — Ты слышишь меня? — Я говорил по-русски, потому что арабский почти не знал. — Кто тебя послал?! Кто заставил снимать?! Кто дал пистолет?! Скажи мне! Кто?! Пацан мокро закашлялся, выхаркивая кровавые сгустки. — Скоро всем… вам… кяфирам… конец… Аллаху Акбар… — Что?! Кто тебя послал.?! — Глаза пацана уже закатились… Совсем рядом истошно взвыла полицейская сирена. Надо уходить… Одним рывком я поднялся на ноги, шагнул в сторону, выглядывая, где упала видеокамера. — Позвольте, милейший. — Какой-то господин средних лет цепко схватил меня за руку. — Отвяжись. — Я резко рванул руку на себя, выводя его из равновесия, локтем другой руки почти без замаха зарядил в челюсть. Бросился в образовавшийся на секунду проход в окружающей нас толпе, на ходу поддел локтем в живот еще кого-то… — Держи! Полиция! Держите его! Но я уже вырвался из толпы. Видеокамеры на дороге не было… — У него пистолет! — истошно завизжали сзади… А вот это уже хреново… Надо уходить, если захомутают городовые, это позор будет… Рванулся, выскочил на тротуар. Решил, что оторвусь на следующем перекрестке, там двухуровневая развязка и движение такое, что… Пробежал метров сто — и остановился как вкопанный, как будто натолкнулся на невидимую стену. Впереди тормознула полицейская машина, перекрывая мне дорогу… Делать было нечего — я метнулся в узкий, ведущий непонятно куда проулок, заставленный машинами. Если это тупик — а тупиками заканчивалось немало бейрутских улиц, — то я попался… — Садитесь! Я остановился, взглянул — незнакомая молодая дама приветливо махнула мне рукой, приглашая в машину. |
