Она зажгла спиртовку и поставила ее на стол у окна.

Второго предупреждения не было. Она свалилась, как сноп, и корчилась в судорогах на полу. Лампа упала, пламя побежало по ковру и добралось до муслиновых занавесок.

Лаура вдруг проснулась.

Ей снился сон, плохой сон, подробностей она не помнила. Кто-то за ней гнался; но теперь она в безопасности, дома, в своей кровати.

Она нащупала лампу, включила ее и посмотрела на часы.

Двенадцать часов. Полночь.

Она сидела и почему-то не спешила выключать свет.

Что такое? Странное потрескивание… «Наверное, воры», – подумала Лаура. Как все дети, она все время ожидала воров. Она вылезла из кровати, подошла к двери, приоткрыла ее и высунула голову. Кругом было тихо и темно.

И все-таки Лаура чувствовала непонятный запах дыма.

Она прошла через площадку и открыла дверь, ведущую к прислуге. Ничего.

Пошла на другую сторону площадки и распахнула дверь, за которой был небольшой коридорчик, ведущий в детскую и детскую ванну.

Она отшатнулась в ужасе. Огромные черные клубы дыма охватили ее.

– Пожар! Горим!

Лаура с криком бросилась в крыло прислуги:

– Пожар! Горим!

Ей не очень ясно помнилось, что тогда происходило.

Этель – Этель, бегущая вниз к телефону; Кухарка – Кухарка, окутанная дымом, утешает ее: «Все будет хорошо, пожарники сейчас приедут, они вытащат их через окно, не волнуйся, моя дорогая».

Но Лаура знала, что не будет все хорошо.

Она была в отчаянии: она знала, что это Бог откликнулся на ее молитву. Бог действовал быстро и с неописуемой жестокостью. Так Он забирал ребенка на небеса.

Кухарка подталкивала Лауру к крыльцу:

– Идите, мисс Лаура, нечего ждать, надо выбираться из дома.

Но ведь Няня и ребенок не могут выбраться из дома!

Они отрезаны там, в детской!

Кухарка тяжело спускалась по лестнице, таща за собой Лауру. Но только они вышли из дверей на газон, где уже стояла Этель, и кухарка ослабила хватку, как Лаура рванулась обратно и взбежала вверх по лестнице.

Откуда-то издалека из-за дыма доносился жалобный плач.

И тут в Лауре вдруг что-то проснулось: неожиданная теплота, страстное желание спасти, это непонятное, нерасчетливое чувство, – любовь.

Рассудок действовал трезво и четко. Она откуда-то знала, что для спасения на пожаре надо обмотать рот мокрым полотенцем. Она вбежала в свою комнату, схватила махровое полотенце и окунула его в кувшин, обмотала вокруг головы и ринулась в дым.

Коридор был уже в огне, падали куски дерева. Там, где взрослый оценил бы степень риска и шансы на успех, – Лаура бросилась очертя голову с детским мужеством неведения. Она должна вытащить ребенка, она должна его спасти. Иначе он сгорит заживо. Она споткнулась о тело лежащей без сознания Гвинет, не понимая, что это. Кашляя и задыхаясь, она пробиралась к кроватке – ширма частично отгораживала ее от дыма. Лаура схватила ребенка, прижала к себе и накрыла мокрым полотенцем. Задыхаясь от дыма, она повернулась к двери.

Но идти было некуда. Дорогу назад отрезало пламя.

Лаура не потеряла разума. Есть еще дверь на чердак.

Она нащупала ее, толкнула, оказалась в пустом отсеке, откуда шаткая лестница вела на чердак. Они с Чарльзом не раз вылезали по ней на крышу. Если удастся выбраться на крышу…

Приехала пожарная машина, и к ней с криком кинулись две обезумевшие женщины в ночных рубашках:

– Ребенок! В комнате наверху ребенок и няня!

Пожарник присвистнул и закусил губу. Та часть дома была объята огнем. «Пропащее дело, – сказал он себе. – Живыми их не вытащить!»

– Кто-нибудь еще выбрался? – спросил он.

Кухарка огляделась и закричала:

– Где мисс Лаура? Мы вышли вместе! Где она?

В это время пожарник окликнул:

– Эй, Джо, смотри, там кто-то на крыше, в том конце.