Она смотрела на эти вот торфяные болота, на белые весенние дороги, на тонувшие в тумане мили, ведущие в никуда, и мечтала, мечтала, совсем как писал Шоу. О бегстве отсюда.

И словно специально, чтобы подчеркнуть ее одиночество, письма от Лилли были переполнены радостным возбуждением. Сначала они были полны Финном, рассказами о том, как она его случайно встретила, как он преуспел в жизни и теперь был ее соседом. Потом написала о рождении ребенка и сообщила ужасную весть о том, что умер Джон. И что к ней пришел Дэн О'Киффи, который был «так красив и очарователен, как это только возможно»

Следующей новостью для Сил стало сообщение о том, что Лилли вышла за него замуж. Она писала, что заперла дом на Маунт-Вернон-стрит «со всеми связанными с ним печальными воспоминаниями» и переехала вместе с ребёнком в новый дом Дэна в Бэк-Бэе.

«Я подумала, что нет смысла продолжать оставаться в трауре и лишать себя счастья, – писала Лилли. – И первой моей мыслью была забота о ребенке. Дэн так добр, так мне во всем помогает и преуспевает как в своем бизнесе, так и в политике, хотя он и не относится к «истинным политикам» в понимании моих знатных соседей – старой республиканской гвардии высших слоев бостонского общества. Но когда он пришел ко мне в те ужасные дни после внезапной смерти Джона, он был как скала, на которую я смогла опереться. Я стала зависеть от него все больше и больше, пока вдруг не поняла, что вообще не могу обойтись без него.

Тебе должно показаться странным, дорогая Сил, запертой все эти годы в Арднаварнхе с воспоминаниями о братьях О'Киффи лишь как о слугах нашей семьи, что я вышла замуж за одного из них. Но это была прекрасная возможность. Дэн теперь так же богат, как па, если не богаче, и участвует в управлении своей новой страной. Что можно сказать большего для объяснения моего поступка?

Я в ужасе от того, что мой брак вызвал скандал на Бикон-Хилле, но что мне остается делать? Я смеюсь над их глупыми, смешными старомодными нападками, и, кроме того, почему я не должна быть счастливой? В конце концов, бедняжка Джон умер, и мне вообще нет до них никакого дела».

После этого Лилли мало писала о Дэне, и все ее письма были посвящены сыну Лайэму. Она писала, что он красивый мальчик с такими же черными волосами, как у нее самой, но что он очень хрупок и она беспокоится о том, как отразятся на его здоровье ледяные бостонские зимы.

Но у Сил не было времени, чтобы вдумываться в странный брак сестры, потому что па сдавал все больше и больше. Он не выносил ее отсутствия хотя бы на минуту.

– Где ты пропадаешь? – громко спрашивал он ее каждый раз, когда она ухитрялась сесть за книгу, прогулять собак или же проехать верхом на лошади. – Поторопись, – постоянно требовал он с тревогой в голосе.

Сил уже исполнился двадцать один год. У нее было много друзей, но она теперь не приглашала их в Арднаварнху из-за состояния па. Она была накрепко привязана к отцу невидимыми нитями любви и преданности, опасений и эгоизма.

Однако, несмотря на свою физическую слабость, лорд Молино вовсе не собирался умирать. В один из весенних дней он поднялся со своего кресла и твердо заявил:

– Я устал от Арднаварнхи. Мне нужно переменить обстановку. Скажи, Сил, чтобы упаковали наши вещи. Мы едем в Лондон.

К их приезду довольно запущенный, но по-прежнему роскошный особняк на Белгрейв-сквер проветрили, почистили и подновили. Едва приехав, па тут же направился в свой клуб.