Стояла поздняя осень. Солнце не могло прогреть холодный воздух, оно даже казалось как-то не к месту. Джеффри прижал ее руку к своему бедру, его сильные пальцы крепко сжимали ее руку в перчатке. Он смотрел вперед, и Сара тоже.

Оба молчали. Когда подошли к ожидавшей у обочины машине, Сара скользнула на заднее сиденье. Не разжимая руки, Джеффри быстро последовал за ней.

Машина тронулась и, вырулив на дорогу, поехала потихоньку, ожидая, когда другие автомобили заполнятся пассажирами. Сару поразила мысль, что без нее Джеффри остался бы в одиночестве. Это казалось абсолютно не в его характере. Когда они были женаты, он наслаждался нескончаемой чередой светских раутов, которые до предела обострили ее нервное напряжение.

Внимательно следя за событиями по сан-францисским газетам, Сара знала, что он больше не женился. Но она почему-то всегда воображала его окруженным людьми. Президент «Паркингтон Энтерпрайзиз», попечитель многочисленных учебных и благотворительных учреждений, уважаемый член мужского клуба, высшее общество во плоти.

Позволив себе, наконец, взглянуть на него, Сара с трудом могла поверить, что, несколько лет подряд следила за жизнью этого погруженного в свои мысли человека. О да, он был красив какой-то мрачной красотой и по-своему даже неотразим. Но сейчас он был задумчив и рассеян. Если бы Джеффри не сжимал ее руку так, словно она была единственным надежным предметом в этом зыбком мире, Сара могла бы подумать, что он вообще забыл о ее присутствии.

Словно читая ее мысли, Джеффри перевел взгляд на ее руку. Затем, к удивлению Сары, он разжал пальцы настолько, чтобы снять ее перчатку, и снова взял ее руку в свою. Учитывая трагическую причину их воссоединения, она почти понимала его желание ощутить это живое тепло. Почти… но не совсем. Ведь, помимо всего прочего, мужчина, за которого она вышла замуж, был олицетворением самообладания. На самом деле он никогда не нуждался в ней так, как это казалось сейчас.

Прижимая ее руку к бедру, он нежно поглаживал ее большим пальцем. Вопреки желанию Сара находила в этом удовольствие. Потом она напомнила себе, что его прикосновения всегда доставляли ей удовольствие. Это не изменилось. И это никогда не изменится.

Вдруг пространство в машине как бы сжалось. Сара затаила дыхание, не зная, что делать. Когда большой палец Джеффри скользнул по овалу ее ногтя, Сара вдруг подумала, что он никогда не видел ее руки в таком ухоженном состоянии. У него, должно быть, мелькнула та же мысль, и он в растерянности сдвинул брови, заметив эту маленькую, но многозначительную перемену. Затем он медленно взглянул на нее.

Когда Сара встретилась с Джеффри взглядом, сердце ее распахнулось навстречу ему. Мужчина, которого она знала много лет назад, был полон уверенности в себе и своем предназначении. А этот человек, который сидел сейчас в нескольких дюймах от нее, казался одиноким и потерянным, терзаемым скорбью. Таким она его никогда себе не представляла.

Что же тогда она представляла, когда вчера вечером в Нью-Йорке бросилась покупать билет на ближайший рейс в Сан-Франциско? Она представляла себе, как будет присутствовать на похоронах, отдавая последнюю дань памяти супружеской паре, которую она никогда не забудет, может быть, мимоходом кивнет Джеффри — и все.

Она никогда не могла представить себе, что окажется с ним наедине, тем более будет его утешать. Она не могла понять, почему он так рассеян. Он даже не заметил бы, если бы она исчезла.

Медленного движения машины оказалось достаточно, чтобы развеять микробы горечи, которой было не место в теперешней ситуации.