— Все нормально? — спросил Никита.

— Нормально, — хищный оскал появился на лице вора. — В этой стране порядка не было и не будет. Невозможно даже спокойно проехать в троллейбусе... Фагот улыбнулся.

— Не так уж спокойно вы ехали.

— Это еще доказать надо. Вот этого они и не умеют, нахрапом берут. Я, — Тихон ткнул себя пальцем в грудь, — больше законы чту, чем они.

— Возьмем такси? — предложил Фагот.

— К черту! — отрезал Тихон, он был вне себя от ярости, вены на шее вздулись и казались стальной проволокой, пропущенной под кожей.

Перед ними призывно горели двери ночного бара. Павлов толкнул их плечом, небрежно бросил на стойку крупную купюру:

— Бутылку водки и два одноразовых стаканчика, — и тут же добавил: — Сдачи не надо. Он сунул водку в рукав, придерживая донце бутылки пальцами.

— Если не выпью, Никита, то тебе придется завтра меня хоронить, — иногда Тихон становился упрямым. — Ну, да, нашли у меня в кармане отточенный советский пятак, и что из этого? Может, я им карандаши чиню!

В парке было темно и почти безлюдно. Погода не располагала к гулянию, моросил мелкий дождь.

— Вот, так всегда бывает, — сказал Тихон, свинчивая пробку с бутылки. — Опасаешься одного, а попадаешься совсем на другом. Я однажды видел, как мужик в дождь прятался под карнизом здания, а ему на голову кусок штукатурки свалился. А я-то, старый дурак, — Тихон налил водку в стаканчики. Рука его дрожала, когда он подносил водку к губам. Выпив ее одним глотком, он резко выдохнул: — Даже закусить ничего не взял. Ты не мог мне напомнить?

— Я советую вам не пить, вы плохо выглядите.

— А как еще я могу выглядеть? — буркнул Тихон. Вор приложил ладонь ко лбу, он не мог понять, то ли дождь смочил кожу, то ли на ней выступил пот. Чувствовал он себя скверно, кружилась голова, мутило. — Точно, Никита, аллергия у меня на ментов. Только водкой ее и можно снять.

Фагот настолько привык ходить по улице в темных очках, что даже сейчас, когда стемнело, не снимал их. Громоздкий футляр лежал на скамейке.

Вор устало прикрыл глаза, запрокинул голову. Ему не хватало воздуха, он тяжело дышал.

— Никита, плесни-ка мне еще.

В конце аллеи послышался хохот, и к их скамейке вышла компания из пяти парней. Они прошли мимо Тихона и Фагота, едва не оттоптав им ноги. Парни были сильно пьяны. Они устроились на соседней лавке, подтащив к себе другую, которую использовали как стол. Тихону показалось, что от их хохота и матерщины ему стало еще хуже. В глазах потемнело.

Никита торопливо подал ему стакан, но Тихон уже не мог удержать его, он не чувствовал пальцев. Хрустнул пластик, водка пролилась на брюки. Тихон со свистом втянул в себя воздух и приложил руку к сердцу. Оно билось часто, неровно, вот-вот готовое остановиться.

— Что с вами?

— Все хорошо, Никита, все хорошо... — прошептал Тихон и откинулся на спинку лавки. Он сидел с полуоткрытым ртом, глядел перед собой ничего не видящими глазами.

— Я «скорую» сейчас вызову. Мигом сбегаю!

— Сиди, — приказал Тихон шепотом, но Фагот не посмел ослушаться. — Я сам... Я все сам... Сам приведу себя в порядок. Если бы я не умел себя лечить, то подох бы на зоне. Сердце — ерунда, не в первый раз, — шептал Тихон, — его заставить надо...

И тут у него в левом боку кольнуло так, что он даже вскрикнул. Бутылка, стоявшая на лавке, упала на асфальт и со звоном разбилась.