– Нет, я мужчина и сумею самостоятельно выплыть.

Его позиция вызывала уважение, и мне этот мальчик всегда нравился больше избалованного Николаши. Андрей весьма успешно окончил школу, но высшего образования не получил, пошел в художественное училище, выучился на ювелира и сейчас неплохо зарабатывает, делает серьги, броши и кольца. Насколько я знаю, с Николаем он не особо дружен, встречается только на семейных праздниках.

В среду Андрей поехал к клиенту с готовым заказом. В пробке при выезде на Минское шоссе его застал звонок. Сначала парень не понял, кто кричит в трубку:

– Скорей, сюда, ко мне, помогите!

Да и номер на определителе высветился незнакомый. Но потом мужчина на том конце провода немного успокоился и вполне внятно сказал:

– Андрей, это я, Николай. Случилось несчастье, немедленно приезжай по адресу…

Парень сразу понял, что дело серьезно. Двоюродный брат практически никогда не обращался к нему, делал дежурные звонки в Новый год и на день рождения…

Кое‑как развернувшись, Андрей помчался в Капотню. Дверь открыл абсолютно серый Николай. Увидев двоюродного брата, он вцепился в него ледяными пальцами и забормотал:

– Господи, что делать‑то? А? Что делать?

Андрей оглядел родственника, отметил, что тот вполне цел и здоров, и, слегка успокоившись, спросил:

– Ну? В чем дело?

Николаша ткнул пальцем в сторону комнаты:

– Там…

Андрей шагнул внутрь тесной, заставленной мебелью каморки и зажал рукой рот, пытаясь заглушить рвущийся наружу вопль.

Помещение напоминало бойню. Все вокруг: палас, обои, даже занавески – было покрыто каплями бурой, засохшей крови. Запах, стоявший в комнате, сладкий, приторный, вызывал тошноту. Но кошмарнее всего выглядел диван. На пушистом, некогда бежевом, а сейчас ржаво‑коричневом от пролитой крови велюре лежало тело женщины. Вернее, то, что от него осталось. Труп покрывали пятна, кругом были реки крови, а лицо несчастной, с широко раскрытым ртом, выпученными глазами и жуткой предсмертной гримасой испугало Андрея почти до потери сознания.

Он добрел до кухни, выпил стакан ледяной воды и спросил:

– Это кто?

– Беата, – шепнул Николай. – Пришел к ней утром, звоню, звоню, не открывает. Решил, что она в ванной сидит, ну и открыл дверь своим ключом. – Потом он помолчал и добавил: – Я в обморок упал, головой о косяк приложился.

Андрей опять начал глотать воду, он сам едва удержался от того, чтобы не грохнуться.

– Делать‑то теперь что? – шептал Николай, ломая пальцы.

– Ты милицию вызывал?

– Нет, – растерянно ответил двоюродный брат, – тебя ждал.

Андрей молча взял телефон. Инфантильный Николаша привык в трудных ситуациях рассчитывать на других.

Вскоре приехала бригада, и началась обычная в подобных случаях процедура. Дома Николай оказался только в девять вечера. Соня, причитая, уложила его в кровать и принялась поить Андрея чаем, приговаривая:

– Боже, ты себе представить не можешь, какой это стресс для моего мальчика!

Андрей пропустил мимо ушей бестактное замечание тетки. Если разобраться, он тоже испытал стресс, к тому же, называя сына «мальчиком», Соня явно забыла, что Андрей младше двоюродного брата на два года.

На следующий день Николаша не встал, лежал в кровати, Соня вызвала к нему армию врачей. Она ни на секунду не отходила от сына, забыв сообщить о жутком событии Норе и другим подругам. Но в пятницу утром, около восьми, случилось невероятное. В дверь позвонили, Соня открыла дверь, увидела группу милиционеров… А потом ее увели, и Николаша опять, впав в истерику, позвонил Андрею.