— Боишься? Хочешь, можем остановиться.

— Нет, здорово! — выдохнула Мэри.

Мы прыгали и прыгали, так что лица у нас стали красные. Одна косичка у Мэри немного расплелась.

— Ой, волосы! — Она остановилась так внезапно, что мы обе чуть не опрокинулись.

Мэри схватилась за повисшую ленточку. Вид у неё был до смерти испуганный.

— Давай я тебе её заплету, — сказала я. — Я умею делать причёски.

Я старалась как могла. Косичка получилась не совсем ровная, и бантик тоже был кривоват, но я понадеялась, что сойдёт. Мэри была, похоже, расстроена, и, чтобы её отвлечь, я стала показывать ей содержимое моей коробки. Она вежливо погладила моих старых плюшевых зверей, но видно было, что оторванные лапы, хвосты и уши внушают ей ужас. Она провела пальцами по обложке книжки со сказками, но открывать её не стала. Зато ей понравился набор фломастеров: она открыла прозрачную упаковку и переложила их все по порядку цветов радуги.

— У меня были большие наборы фломастеров, но я вечно вылезала за контур в раскрасках и портила их.

— Можешь пораскрашивать в моей книжке со сказками, — сказала я.

— В книжках нельзя раскрашивать!

— Конечно, можно. Смотри, вот сказка про русалочку. Ты можешь раскрасить русалочку, а я — рыбок.

Мы положили книжку на кровать и стали раскрашивать, стоя на коленях. Мэри взяла жёлтый фломастер и принялась аккуратно, локон за локоном, раскрашивать волосы русалки. Она так старалась, что даже высунула язык. Я наклонилась над книжкой и раскрасила одну рыбку в фиолетовый цвет с красными губами и ярко-розовым хвостом, другую — в зелёный с голубыми полосками, третью — в рубиново-красный с изумрудными глазами и золотыми плавниками.

— Рыбы не такого цвета, — сказала Мэри. — Они серые.

— Но серый — это же скучно. И потом, это же волшебные рыбки, они могут выбирать любой цвет, какой пожелают. «Буль-буль, Дикси, мы хотим быть поярче!» — говорят они. А твоя русалочка спрашивает: «Какого цвета у меня будет хвост, Мэри? Оранжевый? Фиолетовый? Темно-синий?»

— У тебя будет зелёный хвост, русалочка, — сказала Мэри. — А если будешь плохо себя вести, я тебя побью и запру в комнате, милая барышня.

Я уставилась на Мэри.

— Русалочка живёт в подводном дворце. Если ты её запрёшь, она просто выплывет из окна, и все.

Мэри докрасила русалочку, я докрасила рыбок, и мы принялись вдвоём раскрашивать синими фломастерами море, она с одной стороны страницы, я — с другой. Мэри немного расслабила руку, широко водя фломастером по всей странице сверху вниз и обратно. Потом она остановилась и взглянула на свой рукав. У неё вырвался стон.

— Смотри, — прошептала она.

На белой манжете виднелась голубая клякса.

— Ерунда. Не волнуйся, она отстирается.

Мэри не отрывала глаз от своего рукава. Попыталась слизать синее пятно, но оно только больше расплылось.

— Твоя мама, наверное, не заметит, — сказала я.

— Заметит. Она меня побьёт и уложит в постель. А мишки у меня больше нет. Я не могу без него спать.

Я напряжённо размышляла над этим, ведя Мэри обратно через джунгли и помогая ей перебраться через стену.