Он поднялся с лежака, обулся в кроссовки и прошел в горницу, откуда доносились женские всхлипы, перемежаемые тирадами на «тарабарском» языке. Чируха, сгорбившись по-старушечьи, сидела на лавке. Она была без плата; сплошь седая, какая-то всклокоченная, с ввалившимися, покрасневшими глазами и хрящеватым, загнувшимся, подобно клюву хищной птицы, носом. Более всего сейчас эта женщина походила на старую ведьму. Или, если угодно, на сумасшедшую старуху-колдунью…

На столе перед ней лежала рассыпанная колода карт. Чируха посмотрела на него долгим взглядом. Потом сказала своим скрипучим голосом:

— Раскинула на тебя карты, соколик. Плохо дело… сплошь черная масть! Уходить тебе надо, Йозас… пока еще не поздно.

— Не каркай… ведьма! — сердито сказал Шуми. — Лучше дай чё-нить пожрать… и чайник поставь!

Тоже мне… гадалка нашлась!

— Вот так и отец твой… в ту ночь… говорил…

— В какую еще ночь?! И чё он говорил?

— В ту ночь, когда он за «речку» собрался. Тогда еще кордона тут не было… шастали туда и сюда, как хотели! На моторке через речку переплыл, и ты уже у соседей! Ох, ох… детка… напрасно мы сюда Гену Цыгана привезли!.. Напрасно мы его тут прятали… Если б не это… может и не исчез бы, не пропал бы мой милёнок… да с концами!

— С твоим отцом только все наоборот было! — Чируха, сказав это, уставилась куда-то невидящим взглядом. — Я ему говорила — не уходи! Давай еще переждем на хуторе! здесь можно прятаться хоть до второго пришествия! А он… нет, говорит, мне надо сьездить в Калининград и увидеться с тем человеком, которому Цыган написал записку… передать, значит, «маляву» от Гены, как и обещался! И еще — показать знакомому барыге те камушки, что дал Гена в качестве задатка… вдруг они не настоящие, а фальшивые…

— Какие еще… на фиг… «камушки»?! — опешил Шуми. — Что ты несешь, Чируха? Я вижу, у тебя все в голове перемешалось… децал путаешь прошлое с настоящим!

— Ох, ох, детка… ты прав… давненько это было! Четверть века прошло! Эх, где мои молодые годы… видел бы ты, Йозас, какой я красоткой была: смуглявая, шустрая, артистичная… меня даже виленские цыгане за свою принимали!.. А вообще-то я по молодости в воровском деле наводчицей была… и после смерти твоей матери… царство ей небесное… работала на пару с твоим отцом… Ну а тот был децал знаком с Генкой Цыганом… ох, большой был человек… но гэбешня обложила со всех сторон… остался один, как волк… и все это для него плохо кончилось…

— Да при чем тут вообще — цыгане?! — взорвался Шумахер. — Чё ты гонишь?! Я в натуре не врубаюсь…

— Если хочешь жить, детка, уходи! Чемоданчик твой спрячем… пусть будет до кучи… Уходи… а этих оставь тут! Я твоего мертвого дружка сама закопаю! А те двое молодых, что в схроне… ну так пусть там и остаются…

— Нет, я так не могу, Чируха! — Шуми покачал головой. — Мне надо аккуратно следы замести… Чтоб потом меня не искали, чтоб я мог остаток жизни прожить спокойно… и при деньгах…

— Вот и я думаю: зачем тебе умирать молодым?! Уходи, Йозас!.