|
— Какая тебе разница? — Нет!! — повторил он почти яростно и поднялся на ноги. Вернулся к дивану и улегся поверх покрывала. Его заметно трясло. Минуту Валька разглядывала лицо с закрытыми глазами, стиснутыми губами и впавшими щеками. «Похоже на посмертную маску», — подумала она вдруг, и сама испугалась своих мыслей. — Давай. Андрей приоткрыл глаза и уставился в потолок, словно не поверил в серьезность ее намерений. — Я говорю, давай быстрее, пока Арсен не пришел! — повторила Валька нетерпеливо. Андрей пошарил рукой по постели. Нашел смятый сверток, резким движением выдернул себя из положения «лежа» в положение «сидя». Протянул конверт так нерешительно, словно боялся получить удар в лицо. — Вот, — сказал он. Валька взяла, чувствуя себя предательницей. — Надолго? — спросила она очень сердито. — Нет, — шепотом ответил он. — Если не заберешь через месяц, я его выкину, — пообещала Валька, пытаясь оправдать свое малодушие. — Хорошо. — А предварительно — прослушаю. — Хорошо. — И узнаю все твои тайны. — Хорошо, — повторил Андрей, но уже улыбаясь. И добавил себе под нос: — Хотя для этого у тебя есть способ попроще. — Чтоб ты сгорел со своими недомолвками, — от всей души пожелала Валька. И спрятала конверт в карман.
* * * — Господи, Катя, какой же я голодный! Екатерина Дмитриевна внесла в комнату и поставила перед мужем тарелку с густым ярко-красным борщом. — Блаженство, — пробормотал Сергей Владимирович, размешивая в аппетитной гуще белый островок жирной сметаны. — Как же мне надоели эти благородные изыски из морепродуктов… Катюша, попроси Дашу сделать пельмени. Только настоящие, ладно? С двумя сортами мяса, как полагается… Екатерина Дмитриевна скупо улыбнулась и кивнула головой. Уселась напротив мужа, сложила руки на коленях и принялась терпеливо ждать рассказа. Да, в таком приподнятом настроении она Сергея видела только тогда, когда он получал очередное повышение. Расспрашивать не торопилась, знала, что ожидание рассказа муж любит гораздо больше, чем сам рассказ. Она чуть придвинулась к столу, положила правую руку на белоснежную скатерть, принялась крутить в пальцах серебряный нож. Следила за мужем тактично и ненавязчиво, готовая в любой момент подать хлебницу, налить вина, поменять тарелку, предложить добавки… И больше всего на свете хотела обхватить красивую голову с ранней сединой в густых темных волосах и прижать к себе так крепко, чтобы он вскрикнул от боли. — А сама? — спросил муж, указывая, на ее пустую тарелку. — Разгружаюсь, — ответила она коротко. — А! И больше ни слова. Никогда Сергей не ставил под сомнение ее желание похудеть, поправиться, сменить прическу, обновить гардероб… В принципе, в основе его бесконфликтности, наверное, лежало чувство доверия к жене. Доверия к безупречности ее вкуса. Но иногда ей мучительно хотелось услышать от мужа хотя бы что-то, говорящее о том, что она ему не безразлична. Хотелось, например, чтобы он сказал так: — Брось, какие разгрузки? Ты в прекрасной форме! Или так: — Фиолетовый?.. Не твой цвет. Но он подчеркнуто уважительно уклонялся от подобных комментариев, и она понимала, что напрашиваться на внимание в этом вопросе не стоит. — Как Дмитрий? — спросил муж и отодвинул пустую тарелку. |
