— Андрей совершенно не умел притворяться, — медленно подсказала Валька. Она широко раскрыла неподвижные глаза, и перед ними возник большой лист бумаги формата А4, пришпиленный к зеркалу в полупустой комнате.

«Лицемерие — это средство злом внутренним победить зло внешнее».

— Конфуций, — сказала Жанна почти трезвым голосом.

— Что? — очнувшись, переспросила Валька. Она не заметила, что произнесла фразу вслух.

— Я говорю, ты процитировала Конфуция. Андрюха выписал эту муру из какого-то трактата и повесил перед глазами, чтоб проникнуться…

— Проникся? — спросила Валька, горько усмехаясь.

— Не знаю. Думаю, нет. Только старуха зачем-то ему подыгрывала. Димка считал, что это у нее комплекс вины в крови бурлит. Знает, что помирать скоро, каждую ночь старцы кровавые в глазах… вот и решила замолить грех. Вернуть, так сказать, кровавые франки законным наследникам и спасти свою душу. Честно говоря, не знаю, как там Андрюха любовь изображал…

— Плохо изображал, — признала Валька.

— Да? Не удивляюсь. Он старуху так ненавидел, что одно время даже убить хотел.

— Чего ж не убил? — с интересом спросила Валька.

— Димка отговорил. Ты, говорит, прикинь, что такое убийство? Один момент — и человек перестает что-либо чувствовать. Ты, говорит, ей такого облегчения желаешь? Он умный, Димка…

— Да, — подтвердила Валька деревянным голосом. — Он очень умный.

— Но без меня все равно бы ничего не вышло, — похвасталась Жанна. — Андрюху тошнило при одной мысли об этом плане.

— И чем же ты на Андрея надавила? — поинтересовалась Валька. — Впрочем, не говори, не надо. Я знаю.

— Ну да! Забеременела! И сказала, что если он от старухи откажется, то ребенка не будет.

— Молодец, не сплоховала, — похвалила Валька.

— Да ты меня, никак, презираешь? — удивилась Жанна. — Ах, да! Я забыла… Ты же у нас чистенькая! Родилась с готовой московской квартиркой и пропиской… Тебе унижаться не пришлось.

— Слушай, не надо, — попросила Валька, болезненно морщась. У нее отчаянно разболелась голова. — Ты расскажи, что дальше было?

— С чего это ты решила, что я должна тебе все рассказывать?

— С того, что тебе доставляет удовольствие копаться в дерьме моей родни, — спокойно ответила Валька. — Тебя это копание возвышает в собственных глазах.

— А что, скажешь, мало дерьма в твоей семейке?

— Больше, чем я думала, — призналась Валька, думая, главным образом, о Димке.

— Ну, хорошо, что ты это понимаешь. Так что сотри с мордочки свою брезгливую гримасу и засунь ее себе в жопу!

— Считай, уже засунула, — терпеливо согласилась Валька. Ее состояние напоминало состояние Алисы в Стране Чудес: все происходящее она воспринимала отстранено, словно происходило это не с ней. Похоже, что она утратила способность удивляться безмерности человеческой подлости так же естественно, как Алиса утратила способность удивляться чудесам.

— Так что было дальше? — спросила Валька.

Жанна минуту сверлила ее недоверчивым взглядом, потом вздохнула и поправила длинные красивые волосы.

— Сестрица твоя влезла… Как ее… Мужское такое имя…

— Стася? — совершенно не удивившись, подсказала Валька. Где же и быть Стаське, как не в центре денежной интриги!

— Во-во… Прикол, назвали девочку…

— А она чего хотела?

— Как чего? Денег, конечно! Сначала попыталась с Андрюхой роман закрутить.