«Разогревают», — подумала девушка, уловив за спиной сдавленный женский возглас восхищения.

Красиво работают.

Ритм движения стал учащаться, а вместе с ним начал учащаться пульс зрительного зала. Женщины, не отрываясь, следили за жесткими энергичными движениями красивых тел, и дыхание их начало сбиваться так, словно они, а не двое юношей исполняли на сцене сексуальные па. Ритм танца становился бешеным. Танцоры, прочно завладев залом, поднимали его вместе с собой все выше, доводили ожидание до невыносимого напряжения, и девушка не заметила того, что сама подалась вперед, впившись зачарованными глазами в ухоженные молодые тела с проступившими на них каплями прозрачного пота.

Сильный удар барабана, и танец оборвался на самом высоком пике напряжения. Разом погасли все софиты, и по залу пронесся разочарованный стон.

«Когда же раздеваться начнут?» — успела цинично удивиться девушка, но тут в темноте снова глухо и размеренно зазвучал ударник, имитируя биение сердца.

Та-там, та-там, та-там, та-там…

Ударение падало на первый звук, второй отскакивал рикошетом и проваливался куда-то в бездну, между залом и сценой. В душной темноте невозможно было разглядеть даже ближайшую соседку, и только тяжелое женское дыхание напоминало о том, что представление идет с аншлагом.

Внезапно над серединой сцены скрестились два зелено-синих луча и зашарили по пустому пространству. Над полом заструился дым, водопадом низвергаясь с помоста в зал. И из-под рваных серых клочьев показалась обнаженная мужская спина. Человек медленно выпрямился, не вставая на ноги, и скрестил руки на обнаженном торсе.

Дым, валивший со сцены плотной завесой, понемногу рассеялся, и стало видно, что танцор сидит на шпагате лицом к залу. Он сделал неуловимое движение, оперся на ступни и начал медленно сводить ноги вместе, поднимаясь во весь рост.

«Не может быть! — подумала девушка, не отрывая глаз от сцены. — Это какие же надо иметь мускулы, чтобы подняться вот так со шпагата! Безо всякой опоры! Господи, да за шкирку себя вытащить, и то проще!»

Кожаные брюки, плотно облегавшие ноги танцора, вырисовывали сильные бедра, напрягшиеся в мощном усилии. Ноги медленно придвигались друг к другу, и танцор плавно вырастал из остатка дымовых шутих, стелившихся у самого покрытия сцены. Наконец босые ступни соединились, и человек выпрямился во весь рост. По залу пролетел легкий вздох.

«Хорош, — подумала девушка, ощущая, как по коже побежали быстрые мурашки. — А у бабульки губа не дура…»

Молодой человек был не просто хорош. Он был красив наглой, вызывающей красотой, которую невозможно пропустить мимо себя. Почти совершенное тело притягивало взгляд еще сильней, чем худое лицо с высокими скулами и яркими пятнами синих глаз. Он метнул в зал короткий взгляд, полный тайного пренебрежения, и танец начался.

Описать его очень трудно. Это была странная смесь гибкой пластики, акробатических трюков и почти непристойной фривольности движений и поз. Ритм танца был медленным, вкрадчивые переливы гитары удивительно гармонировали с движениями, плавно перетекавшими друг в друга. Танцор не рвал зал на части, нет! Он обволакивал женщин, как змея, и медленно пожирал: сантиметр за сантиметром…

В какой-то момент танцор сделал короткое резкое движение, и кожаные брюки, очевидно, крепившиеся по бокам липучками, полетели в сторону. Молодой человек остался в узких плавках. Развернулся лицом к распаленному залу и на минуту застыл, давая возможность рассмотреть себя.

Изумительно красивое тело рождало в головах непристойно-сладкие мысли, и откуда-то из заднего ряда полетел вперед короткий стон. Молодой человек надменно усмехнулся.

«Да он нас презирает», — с удивлением поняла девушка, на мгновение возвращаясь в реальность из чувственной полудремы.