Не стучась, вошел дивизионный комиссар Жиль Дюбуа, начальник аналитического отдела, темноглазый коротышка лет пятидесяти, с черными волосами, квадратным подбородком и жестким лицом.

Тесный кабинет Ари Маккензи находился в самом конце коридора, где располагался отдел, так что сразу становилось ясно, как мало здесь ценят его работу. В тех редких случаях, когда Дюбуа удостаивал его своим визитом, ждать от него комплиментов не приходилось.

– Вы на часы смотрели, Ари?

– Сожалею. Личные дела…

Лицо Дюбуа слегка смягчилось.

– Да, я в курсе. Этот Казо был близким другом?

Отвечать Ари не хотелось. К тому же бедро болело невыносимо, и лучше бы Дюбуа убрался прежде, чем что-то заметит.

Поняв, что Маккензи не собирается отвечать, дивизионный сухо продолжил:

– Мне звонил прокурор из Реймса, хотел узнать, что мой подчиненный забыл в тех краях… Ведь вы не имеете права вести расследование без моего согласия. У вас что, была зацепка, Ари?

– Нет. В тот самый день Поль Казо звонил мне и просил приехать как можно скорее. Но я не знаю, почему.

– Ах вот как?

– Именно так.

Дюбуа недоверчиво скривился:

– Беритесь-ка за работу, старина. Тут у вас за два дня набралось порядком рапортов из провинции, а сегодня поздновато для сводного отчета.

Дюбуа уже стоял на пороге.

– Жиль! Погодите!

– В чем дело?

– Они там, в Реймсе, что-то нашли?

– Вы издеваетесь?

Ари поразила черствость начальника. Конечно, у них всегда были натянутые отношения. Дюбуа считал, что Ари, прикрываясь репутацией блестящего аналитика, позволяет себе такие вольности, каких не допускал ни один другой агент, и это его безумно раздражало. Особой приязни они друг к другу никогда не испытывали, и все же Ари не предполагал, что Дюбуа даже в такую тяжелую минуту не проявит к нему ни малейшего сочувствия. Он списал все на стресс. Во время выборов руководство госбезопасности всегда лихорадило.

– Ничуть. Просто… Уж очень необычный модус операнди, даже и не припомню преступлений, совершенных таких способом. И не похоже, что это первое убийство. Может, прокурор вам что-то рассказал…

– Нет, Ари, ничего. Он не обязан передо мной отчитываться. А вам не стоит лезть не в свое дело, ясно? Министерство платит вам жалованье не за то, чтобы вы разыгрывали из себя следователя, а за сводные отчеты по сектам, если вы еще не забыли.

– Забудешь тут, как же.

Начальник скептически хмыкнул:

– За работу, Ари. Мне осточертело выгораживать вас перед начальством, которое не слишком часто видит вас за этим стеклом…

Маккензи кивнул ему вслед. Едва дверь закрылась, он снял трубку:

– Ирис? Это Ари.

– Никак привидение…

– Ты не наведешь для меня кое-какие справки?

– Больше ты ничего не хочешь? А сам заглянуть в базы данных, как все, ты не в состоянии?

– Ты же знаешь, Ирис, от этого железа меня с души воротит.

– Я тебе не секретарша!

– Ирис, пожалуйста, сделай одолжение…

– Ну ладно, слушаю…

Он произнес по буквам имена Поля Казо и Моны Сафран.

– Записала. Но ты нагло злоупотребляешь моей добротой.

– Знаю… Мне это нужно позарез.

– Ладно уж. Как только что-то нарою, пошлю тебе по электронке.

– Нет-нет. Лучше оставь у себя на столе, я предпочитаю распечатки.

Он повесил трубку.