— Разрешите мне, товарищ полковник? — попросил Лацис и, не вставая, жестом руки усадил капитана. — Группа разведчиков уже была там. Все погибли, успели только сообщить, что ведут бой. Это была хорошо подготовленная группа. Бомбовый удар не даст гарантии, что снаряды уничтожены, потому что мы не знаем точно, где находится та самая машина. Мы знаем, что это шоссе Лыков Отрог — Смоленск. В его пригородной части, но это все сведения. И самое главное, товарищи командиры. Немцы не знают, что сама реактивная установка наших гвардейских минометов никакой тайны не представляет. Это просто направляющие для ракетных снарядов и электропривод для воспламенения взрывчатого вещества несущего заряда. Боевой заряд взрывается при падении на землю. Весь секрет наших реактивных установок состоит именно в ракетном топливе, в несущем пороховом заряде, который горит и выделяет огромное количество раскаленных газов, вырывающихся через узкое сопло и толкающих снаряд вперед. Обычный порох здесь не годится. Он или медленно горит, или взрывается.

Лацис, видимо, был химиком или инженером, потому что говорил толково, со знанием дела, пересыпая свою речь специальными и научными терминами с завидной легкостью. Алексей понял из всего сказанного только то, что для ракетных снарядов сначала изобрели специальный состав, так называемый пироксилино-тротиловый порох. Но он не годился, потому что горел медленно, с выделением газов в объеме меньше расчетного. Ракеты летели не точно, а то и вовсе падали, так и не достигнув цели. Тогда придумали добавлять в порох «Н» стабилизатор химической стойкости под названием «централит № 2». Это дало нужный результат. Но дело в том, что советские химические заводы не умели производить этот самый «централит № 2». А производился он в Германии, и до войны именно из Германии он поставлялся в Советский Союз. И теперь, после разрыва дипломатических и торговых отношений и начала войны, поставки прекратились. Нынешних запасов стабилизирующего вещества хватит ненадолго, срочно нужно искать замену, изобретать свой, отечественный состав. И такие работы уже начались. Но немцы могут захватить снаряды и узнать секрет пороха. И тогда их 6-ствольные минометы, у которых точность стрельбы сейчас очень низкая, смогут стать страшным оружием. И где гарантия, что немецкие инженеры вместо 6-ствольных минометов не станут делать 12-ствольные, 24-ствольные?

— Вот в чем важность нашего задания, товарищи командиры, — заключил свой рассказ майор. — Капитан Забелин нам тут рассказал, что видел первый удар наших реактивных минометов по железнодорожной станции в Орше. Вы результат можете описать нам, товарищ капитан?

— Так точно, — усмехнулся Забелин. — Только там описывать нечего. То есть совсем нечего. Станции не стало. Все как ураганом смело. Горело даже то, что и гореть-то не может.

— Вот именно, — кивнул Лацис. — Один снаряд нашего миномета сам по себе не очень грозное оружие. Вся суть в том, что взрываются сразу несколько снарядов на определенной территории. Встречная взрывная волна складывается и умножается до такой степени, что действительно не оставляет на месте удара ни строений, ни техники, ни живой силы противника. Еще вопросы есть по существу?

— Разрешите? — поднялся старший лейтенант Кравченко.