- Насчет Голея?

- Придется приезжать, давать показания? По существу, я ничего не знаю!

Денисову показалось: она сейчас расплачется.

- Закон есть закон.

- Я хочу быть объективной. Не было в купе ничего, кроме этой стычки Голея с Ратцем.

- Так вы считаете?

Тот же закон, однако, запрещал Денисову настаивать. Беседа со свидетелем за столиком купе, в вагоне-ресторане даже по поводу только что совершенного преступления оставалась беседой, а допрос - допросом, процессуальным действием со взаимными обязанностями, правами, протоколом.

- Голей что-то сказал...

- А Ратц?

- Может, у них старые счеты? Ратц побледнел. Слово "война" я определенно слышала.

Денисов помолчал.

- Но вначале было все мирно?

- Вполне.

- Если бы они были знакомы раньше, вы бы заметили?

- Конечно!

- Еще вопрос. Кто открыл шампанское?

- Может, Игорь Николаевич? Голей, я знаю, проткнул пробку, чтобы не выбило.

- Странно.

- Мне это было тоже в новинку. Ратц дал свой ножик.

- У него был нож? - спросил Антон.

- Он не сказал? - Марина удивилась.

Из раздаточной показался Феликс. От Денисова не укрылось: официант-разносчик вздрогнул, увидев обоих сотрудников милиции.

- Вы спрашивали еще о сторублевых купюрах... Я не видела их, - она словно спешила снять с себя подозрения. - На вокзале он не расплачивался в моем присутствии!

Ее слова навели Денисова на мысль.

"А ведь такой свидетель есть! - вспомнил он. - Шпак! Житель Кагана... Он стоял у кассы позади Голея, мог видеть сторублевку! А то и все восемь тысяч!"

Бородатого, с узловатыми морщинами Шпака Денисов нашел в служебке девятого вагона. Свидетель пил чай.

- Присоединяйтесь, - он придвинул вторую пиалу. - Представьте, что мы в Кагане.

- В Бухаре.

Частая дробь колес на секунду прервалась.

Денисов сел, Шпак налил чай.

- Что вас больше поразило в Бухаре? - спросил он. - Если не секрет... Мавзолей Саманидов?

- Бала-Хауз!..

Денисов вспомнил: звенел совсем московский морозец, знаменитый водоем был пуст. Крутые ступени уводили вглубь, к ледяному зеркалу, где несколько пацанов играло в хоккей.

Денисов поблагодарил за чай.

- Проводница спит?

- Бригадир послал ее в четырнадцатый. За бельем. Сейчас придет.

- У меня вопрос к вам. На московских вокзалах кассиры оформляют билеты иначе. Не как везде, - Денисов рассчитывал на его наблюдательность.

- С помощью манипулятора, - прямой как палка каганец откинулся еще дальше назад, - я видел... Потом пишущая машинка заполняет бланк.

- Верно. Тогда вы наверняка вспомните... Сколько билетов изготовили, пока вы стояли у окошка?

- Три. Может, четыре.

- Впереди вас расплачивались сторублевой купюрой?

Пауза показалась долгой, наконец Шпак качнул головой:

- Нет.

- Определенно?

- Я бы обратил внимание, - борода его легла на воротник красного батника, узловатые морщины как будто расправились. - Хотите еще чаю?

- Нет, благодарю.

- Это шестидесятый номер. Обычно я завариваю сто двадцать пятый...

- Он лучше? - Денисов думал о другом.

- Как сказать...

Появилась проводница - в джинсовом костюмчике, с косичкой. В первую минуту она показалась Денисову подростком.

- У нас гости?

- Денисов, - он представился. - Инспектор транспортной милиции.

- Рита, - она преувеличенно-внимательно оглядела его. - Не задержали еще?

- Убийцу? Пока нет.

Рита обернулась к Шпаку.

- А вы говорили: "Быстро найдут".

За окном показались дома, дополнительный пошел совсем тихо. На песчаном бугре мальчик гладил лежавшую рядом собаку, вторая рука была приветственно поднята.