– О, мать Фригга, – едва слышно произнесла Талин, – мне кажется, я узнаю эту девушку! Это одна из служанок Ликанто… не только служанка, если верить слухам… Фригга, защити меня!.. Здесь кроется больше, чем я понимаю…

На мгновение круг друсов разомкнулся, и верховная жрица шагнула вперед. Она медленно приближалась к жертвеннику величественная, молчаливая, страшная. Тяжелый меч, отливавший золотом, она несла легко, как игрушку.

Жрица оперлась ладонью о шершавый камень. Одно грациозное, легкое движение и она уже наверху. Внезапно ее капюшон откинулся на спину, открывая лицо, и у Блейда перехватило дыхание. Рядом раздался сдавленный вскрик Талин.

– Клянусь святыми грудями Фригги, – прошептала девушка, – я не знаю ее! Это не Нубис!

Верховная жрица не стала поправлять капюшон. Откинув назад голову, она подняла золотой меч обеими руками, направив его острием вверх. Губы ее шевелились, и Блейд уловил несколько слов, она просила благословения у могучего дуба, повелителя деревьев, и у черного купола неба.

Блейду казалось, что золотой меч вонзился в его сердце. Он никогда не встречал такую женщину! Отброшенный с лица капюшон был подобен стенам рухнувшей темницы, из которой явилась миру совершенная красота, и он догадывался, что белый бесформенный балахон скрывает не менее изумительное тело. Волосы жрицы серебряным облаком обрамляли нежный овал лица с гладкой кожей цвета слоновой кости. Чувственный рот с полными, словно нарисованными кистью, губами, прекрасной формы нос, глаза – широко расставленные, слегка сузившиеся, устремленные на извивающуюся у ее ног жертву.

Талин права, мелькнуло в голове у Блейда, он глупец Он полагал, что женщина – тем более, такая красавица! – не может стать хладнокровной убийцей. Глупец, в самом деле! Ведь он не вчера появился на свет и еще сохранил кое‑какие воспоминания о своем прежнем мире… Определенно, в Альбе ничего не изменилось в лучшую сторону по сравнению с земным средневековьем… Скорее, наоборот.

И все‑таки он не мог поверить – пока не увидел собственными глазами.

Верховная жрица занесла меч над скорчившейся девушкой, сжимая обеими руками золотую рукоять и направляя вниз широкое лезвие. Она улыбнулась. Наступила полная тишина, которую нарушал только сдавленный хрип обезумевшей жертвы. Жрица улыбнулась опять, ее зубы сверкнули, словно чешуйки перламутра меж кроваво‑красных губ. Пот жег глаза Блейда.

Она с силой опустила меч, вонзив его в грудь девушки. Блейд не мог поверить, что ее гибкое стройное тело обладает подобной мощью. Лезвие прошло сквозь плоть, проткнуло сердце жертвы и глухо звякнуло о каменный круг, покрывавший поверхность пня. Нагая девушка корчилась и билась в смертельной агонии, кровь залила ее тяжелые груди, струйками стекая на камень. Наконец, конвульсии прекратились и тело жертвы замерло.

Некоторое время верховная жрица стояла над трупом с опущенной головой, широко расставив ноги и опираясь на крестовину меча, сейчас она выглядела вялой и опустошенной. Внезапно тело ее дрогнуло, и на мгновение разведчику почудилось, что она сейчас упадет. Однако жрица выпрямилась и подняла голову. Ее пристальный взгляд скользнул по молчаливому кругу друсов и упал на густые заросли, в которых скрывались Блейд и Талин. В слабых отблесках пламени, плясавшего над догорающим костром, он не мог различить ни выражения, ни цвета глаз женщины. Неужели она догадывалась, знала о присутствии чужих? Нет, это невозможно! Но Блейд чувствовал, как взгляд жрицы словно впился в него: волна холодной дрожи прошла вдоль позвоночника, но он не опустил глаз.

Внезапно наваждение кончилось, жрица надвинула на голову капюшон и спрыгнула на землю. Молча повернувшись спиной к толпе друсов, она направилась к противоположному краю прогалины и исчезла в тени деревьев.

Остальное походило на разделку туши в мясной лавке, и Блейд ощутил, как к горлу вновь подступает тошнота.