В ванной она открыла шкафчик с медикаментами и принялась ощупывать пузырьки, пока под руку не попалось нечто прямоугольной формы. Понюхав содержимое и убедившись, что это действительно спирт для растирки, она смочила им комок туалетной бумаги и приложила к ране в щеке. От боли Бринн почти задохнулась, ноги подогнулись в коленях. Но она промокнула рану изнутри рта, и боль показалась намного сильнее. Она наклонила голову, чтобы не потерять сознание. Постаралась дышать глубже.

— Все о'кей, — прошептала Бринн, когда боль отступила, и, сунув пузырек со спиртом в карман, спустилась вниз.

— Нашли что-нибудь? Оружие или телефон? — спросила Мишель.

— Нет.

— Я тоже искала… Но здесь все так пугает. В подвал я не пошла. Слишком страшно.

Пришлось Бринн самой быстро обследовать помещения внизу. Поскольку ни одного окошка там не было, она отважилась включить свет. Однако ничего полезного для связи или обороны в длинной череде подвальных комнат и коридоров не обнаружилось. Она только отметила, что в нескольких прикрытых дверями чуланчиках можно было бы достаточно надежно спрятаться.

Когда Бринн вернулась в кухню, Мишель прошептала:

— Смотрите, что я нашла, — и указала на деревянный блок с кухонными ножами. «Чикагская сталь». Бринн вытащила один из них дюймов восьми в длину и попробовала фабричную заточку большим пальцем.

Она снова посмотрела в сторону дома Фельдманов и убедилась, что огни фонариков все еще светят во дворе. Обдумывая пришедшую в голову мысль, она огляделась по сторонам.

— Вам не попадался где-нибудь здесь бильярдный стол?

Мишель повела рукой в сторону столовой.

— Там есть, по-моему.

Пока они шли в указанном направлении, Бринн говорила:

— Когда я ехала сюда, дорога номер шестьсот восемьдесят ушла затем к востоку. За Клосеном я мало что видела — несколько трейлеров и хижин далеко от шоссе. Потом ничего на многие мили. А если бы я проехала дальше на запад, попался бы мне какой-нибудь магазин или автозаправка? Любое заведение, где есть телефон?

— Не знаю. Я в той стороне никогда не бывала.

Женщины вошли в комнату отдыха — просторное помещение с баром, бильярдным столом и тысячами книг на встроенных в стены полках. На часах под экраном огромного телевизора светились цифры — 20:42.

Бринн уже совершенно согрелась. Занятно, отметила она про себя, что у нее не осталось чувства холода. Нет, она, конечно же, помнила свои страдания, но вызвать в себе это ощущение физически не удавалось, хотя оно было совсем недавним и очень острым.

Она осмотрелась в комнате — спортивное снаряжение, бутылки спиртного, семейные фотографии, стойка для бильярдных киев, шары, аккуратно уложенные в деревянный треугольник, — и принялась за содержимое выдвижных ящиков под книжными полками.

Ни оружия, ни телефона.

— Нам нужно найти карту.

И они стали просматривать полки и стопки разного рода бумаг. Бринн перебирала брошюры из очередного ящика, когда Мишель вскрикнула.

Перепуганная Бринн повернулась к ней.

— Смотрите, кто-то едет!

Женщины на коленях встали у одного из окон. И Бринн увидела, что в нескольких сотнях ярдов от них по проселку Лейк-Вью медленно движется свет фар машины, направлявшейся в сторону шоссе.

— За домом Фельдманов есть еще жилье? — спросила Бринн. Ей-то вроде бы говорили, что здесь всего три загородных дома.

— Точно не знаю. Быть может, это сосед. Или даже полиция! Вдруг другие полицейские поехали вас искать и мы с ними разминулись? Если побежим сейчас, еще успеем остановить их. Давайте же! — Мишель поднялась и, спотыкаясь, устремилась к двери.