Полёты на мотодельтаплане, вообще, занятие увлекательное и зрелищное. А аналогичные полёты над Шпицбергеном (в ясную погоду, конечно), доложу я вам, увлекательное вдвойне. Более того, завораживающее – до полного опупения и нешуточного изумления…

Почему – до полного? Тут, друзья мои, всё дело в красках и контрастах. Цвета здесь такие – чёткие и яркие, практически совсем без полутонов. То есть, без полутонов до тех пор, пока в ситуацию не вмешаются, выползая сразу отовсюду, местные призрачные туманы – всевозможных мягких пастельных оттенков…

Но в то утро никаких туманов, как раз, не наблюдалось. Поэтому и визуальная картинка была безупречно-классической: серо-бирюзовый фьорд, ярко-синее море, густо-лиловый силуэт острова Принца Карла, грязно-бурая тундра, ослепительно-белоснежные ледники, угольно-чёрные скалистые пики.

– Полный и однозначный отпад! – активно вертя головой по сторонам, восторженно прокомментировал Тим. – Амстердамские размалёванные шлюхи, нервно покуривая, скромно отдыхают в сторонке.

– Гав, – поддержал с переднего кресла Клык, мол: – «Красота, мать её, неописуемая и охренительная…».

Мотодельтаплан, заложив над строгими серо-бирюзовыми водами широкую дугу, уверенно взял курс на северо-восток…

Мыс Верпегенхукен является северной (самой и однозначно-северной), оконечностью острова Западный Шпицберген. Почему Тиму взбрело в голову посетить это место? Во-первых, он – за шесть лет, проведённых на островах архипелага, – там ни разу не был. Как-то так получилось, что практически весь Западный Шпицберген облетел на мотодельтаплане и объездил (в зимний период), на снегоходе, а к Верпегенхукену (случайно ли?), никогда даже не приближался. Во-вторых, от предшественников по должности к Тиму перешли их подробные путевые и обзорные дневники. Он внимательно ознакомился со всеми имеющимися документами и пришёл к однозначному выводу, что самый северный мыс острова – по неизвестным причинам – никогда не попадал в поле зрения охранников дикой природы…. Странно, не правда ли?

– Неспроста это, – откладывая дневники в сторону, решил Тим. – В том плане, что очень и очень странно. Более того, подозрительно, навевающе и завлекающе…

– Гав! – согласился с ним Клык, мол: – «Ещё бы, блин горелый, не странно. Вдоль северного и восточного побережий острова ледяной припай гораздо более надёжный и долговечный, чем на западном и южном. Следовательно, там и белых медведей шастает многократно больше. Многократно, ясен пень…. А для чего, с точки зрения охранников дикой природы, на Свете существуют белые медведи? Для того, понятное дело, чтобы старательно и регулярно присматривать за ними. Подчёркиваю, регулярно и бдительно присматривать. Ре-гу-ляр-но…».

– Предлагаешь – наведаться на данный мысок, так толком и не изученный?

– Гав-в!

– Типа – всенепременно и обязательно? Преодолев всевозможные преграды, засады и тернии?

– Гав! Гав! Гав…

Надо заметить, что с технической точки зрения никаких трудностей-сложностей не предвиделось. Ерундовый и простенький маршрут, если зрить в корень. От Ню-Олесунна до мыса Верпегенхукен было, если по прямой, на уровне ста шестидесяти-семидесяти километров. Конечно, мотодельтапланы по прямой практически не летают – всякие там боковые порывы ветра, восходящие и нисходящие воздушные потоки, прочие климатические прелести. Поэтому постоянно приходится лавировать, слегка отклоняясь от намеченного прямого пути. Ладно, пусть будет – в одну сторону – сто восемьдесят километров. Умножаем на два, получаем – триста шестьдесят. Бак же усовершенствованного «Bidulm-50» был рассчитан на пятьдесят литров горючего, а его расход – при скорости сто километров в час – составлял около восьми литров.