Легким ударом он отправил звезды вращаться.

— Но он там?

— Да, он там.

— Значит, тебе придется всего-навсего обойти все эти синие точки. Проблема решена. Бона! А если по дороге мы заскочим куда-нибудь, где есть клевые шмотки…

— Я боюсь, Сен.

Она встала со стула, шагнула прямо в вертящиеся звезды и уселась рядом с Эвереттом на краешек гамака. Ткань прогнулась, заставив их прижаться друг к другу. Эверетт был большим, теплым и жестким. «А ведь ты и впрямь сжался от страха, оми», — подумала Сен.

— Я чувствую, что он жив и за ним есть кому присмотреть, однако утверждать наверняка… Эгистер сказала, что Паноплия огромна. Раньше я об этом не задумывался. Мы видели, как ужасен мир Нано, а ведь, вероятно, есть миры и похуже.

Сен взяла руку Эверетта в свою. Замерз. Столько времени просидеть сиднем, в одиночестве! В Оксфорде было холодно, но не так, как тогда, над ледяной пустыней.

«Эвернесс» пришвартовали на старом месте, дирижабль питала энергия ветряков. Эгистер пригласила Анни и Шарки на обед. По такому случаю американец прихватил с собой оба дробовика. Разве можно доверять этим эгистерам? Сен гадала, как скоро они вернутся. Она не знала, чем закончилась история с генералом, но подозревала, что ничем хорошим.

Главный механик пьянствовал где-то в городе с солдатами. Сен надеялась, что на сей раз обойдется без драки. Сейчас «Эвернесс» принадлежала им двоим, а Эверетт не нашел ничего лучше, чем забиться в дыру и играть со звездами и галактиками. А палоне, между прочим, успела заскучать.

— Но ведь есть миры и получше, Эверетт Сингх! Миров так много, что среди них непременно найдутся бона и даже фантабулоза, и много-много мииз.

— Ты только что заново открыла принцип заурядности, — сказал Эверетт.

— Эй, ты считаешь меня заурядной?

Сен почувствовала, как Эверетт сжал ее руку.

— Это такой важный научный принцип. Мне рассказал о нем отец. Суть в том, что в нашей Земле, в нашей Солнечной системе, в нас нет ничего особенного. Мы не занимаем во вселенной почетного места, мы — не центр мироздания.

— За тебя не скажу, Эверетт Сингх, а вот я так очень особенная. И ты тоже ничего.

Сен показалось, что Эверетт всхлипнул.

— Я видел его глаза, Сен. Он хотел, чтобы я положил этому конец. Я не смог. Он не был моим отцом, но…

— Хотя меня там не было, я видела такое раньше. У нас в Хакни был один оми, стивидор, работал в четвертом Далстонском доке. Он не мог летать — какая-то проблема с ушами, полный мешигенер. Нельзя летать, если не умеешь держать равновесие. Зато дочка его — а он любил ее больше жизни — та летала на «Английской розе» помощником механика. Потом она погибла, несчастный случай с зарядным рукавом. Это произошло у всех на глазах — сначала она вроде как пустилась в пляс, а потом вспыхнула, только кучка пепла и осталась. Ты бы видел, Эверетт Сингх!.. Так вот, этот оми, его будто подменили. Ему стало не для чего жить. А однажды он поднялся в тот док, где дочка сгорела — все ему кричали, куда ты лезешь, дурак, — а он взял да и прыгнул с высоты. И тоже погиб. Но все знали, что он умер уже давно — когда умерла дочка. Смерть была в его глазах. Я тоже заглядывала ему в глаза, Эверетт Сингх. Я разбираюсь в таких вещах. Ты говорил, что из-за этой черной дряни доктор Сингх потерял жену. Та смерть убила его внутри. Он умер тогда, вместе с женой. И потом просто ждал удобного случая, чтобы прыгнуть с высоты. Ты тут ни при чем, не вини себя.

Сен обвила Эверетта руками.