Ее губы имели вкус бледно-розовой помады, шампанского и женской теплоты, и поцелуй моментально воспламенил Алекса. Впервые в жизни он был столь терпелив в завоевании женщины. Он желал обладать этой женщиной, которая льнула к его груди, и чувствовал, что сейчас самый подходящий момент для их окончательного соединения. Он с силой впился в ее губы, желая впитать всю ее сущность и сохранить это ощущение для будущих воспоминаний. Его пальцы запутались в коротких шелковистых волосах Ханны, и Алекс притиснул ее к себе, давая почувствовать свое возбуждение. Она легко выдохнула ему в рот и обвила руками его талию, прижимаясь своим мягким телом к его твердому напряженному торсу.

Алекс впервые хотел женщину так сильно и постарался выразить свое желание, свое нетерпение и потребность быть с ней жаркими ласками и поцелуями. Но он не хотел овладеть Ханной прямо на балконе. Он хотел лечь с ней в постель, хотел видеть ее парящей в прохладном шепоте простыней, чтобы не спеша познать все сокровенные тайны ее тела. Он неохотно ослабил объятья и отступил назад, вглядываясь в ее лицо, освещенное серебряным светом луны. У Ханны были совершенно ошарашенные глаза, словно она только что пробудилась ото сна.

– Ханна… – прошептал Алекс ее имя и повел обратно в квартиру.

А Ханне казалось, будто она только что выбралась из темного омута. Вихрь невероятных чувств, который усыпил ее бдительность, неожиданно рассеялся, и она поняла, каких безумных обещаний надавала своими поцелуями. Теперь трезвый голос рассудка призывал ее расторгнуть эти обещания.

– Алекс… – пробормотала она полным сожаления голосом, когда он предпринял попытку снова обнять ее. Ханна увидела выражение лица Алекса, увидела его пламенный взгляд и поняла, что он принял ее поцелуи за согласие. – Алекс, я, правда, очень устала. Сейчас мне больше всего хочется лечь в постель.

– Тут наши стремления совпадают, – сказал Алекс с улыбкой, и Ханна с ужасом подумала: Господи, он совершенно неправильно понял ее!

– Алекс… – неловко заговорила она, и его улыбка в последний раз блеснула, а потом погасла. – Прости, пожалуйста… Там, на балконе, я немножко потеряла голову. Сейчас я словно протрезвела и поняла, что еще не готова, чтобы мы… чтобы ты и я… – Она увидела, как мускулы задергались на его щеке, прочла гнев в его потемневших глазах.

– Отлично! – отрывисто бросил он. Ханна даже испугалась: а не разрушила ли она собственными руками все, что с таким трудом было между ними воздвигнуто? – Я провожу тебя в комнату для гостей.

Ханна послушно поплелась вслед за Алексом. Ее сердце болело, а на дне его тяжелым грузом лежали угрызения совести. Не совершила ли она ошибки? Не следовало ли ей заглушить голос рассудка, махнуть на все рукой и заняться с Алексом любовью?

Тем временем Алекс щелкнул выключателем, и несколько ламп осветило огромную спальню, обставленную самой современной мебелью.

– Пижама лежит в верхнем ящике комода. Можешь не стесняться и принять ванну или делать все, что захочешь. Увидимся утром. – Отчеканив эти слова-инструкцию, Алекс ушел обратно в гостиную, а Ханна осталась одна-одинешенька.

Она закрыла дверь спальни. Пижама, как он и говорил, лежала в комоде. Ханна переоделась в пижамные брюки и рубашку. Все ее существо сжималось под ударами самобичевания. Какой нужно быть идиоткой, думала она, чтобы отказать себе в удовольствии заняться с Алексом любовью. В конце концов, они взрослые люди и вольны заниматься тем, чем хотят. Она подумала, что Алекс не из тех мужчин, которые способны бесконечно ждать женщину – любую, даже самую замечательную. Вполне вероятно, что события сегодняшнего вечера положат конец их отношениям.

Ханна прошла в примыкающую к спальне ванную комнату и умылась, потом выключила везде свет и забралась в постель.