— Пожалуй, я бы выпила молока. — Доброта этой женщины вызвала у Одри слезы благодарности на глазах.

Кэтлин помогла ей переодеться в ночную рубашку и вышла.

Теплое молоко принес ей Алан.

— Кэтлин желает тебе спокойной ночи. Я отправил ее отдыхать, у них с мужем был сегодня тяжелый день, а они уже немолоды.

Вначале Одри была приятно поражена глубоко человеческим отношением Алана к прислуге. Однако поселившееся в ней недоверие сыграло с ней злую шутку. Что, если он специально устранил Кэтлин, чтобы остаться с ней наедине? Панический страх, неподвластный логическому объяснению, овладел ею. Как только Алан стал приближаться к ее постели, Одри вскрикнула.

— В чем дело, Одри? — спросил Алан, подходя ближе.

— Отойди! Не смей заходить в мою комнату! — Голос ее сорвался на визг.

Алан увидел, что лицо Одри искажено ужасом.

— Дорогая моя девочка, успокойся, я сейчас уйду. Только поставлю молоко на тумбочку. Скажи мне, чем я тебя напугал?

Звук его низкого приятного баритона подействовал на Одри отрезвляюще. Что с ней? Как могла она заподозрить милого доброго Алана в чем-то ужасном?

— Прости меня, Алан. Я сама не понимаю, что со мной.

Слезы катились по ее бледным щекам. Алан смотрел на нее, боясь подойти, и сердце его сжималось от сострадания.

— Успокойся, любимая, ничего страшного с тобой не происходит. Просто ты очень устала. — Он решился подойти и сесть на край постели. — Я рядом с тобой, и больше никому не дам тебя в обиду.

Одри всхлипнула, как ребенок.

— Ты думаешь, меня кто-то раньше сильно обидел?

Алан задумался. Такая мысль приходила ему в голову не раз. Но утверждать он ничего не имел права.

— Не знаю, Одри. — Он пристально разглядывал ее заплаканное лицо.

— Помнишь, ты говорил, что специалисты объясняют мою потерю памяти не столько травмой, сколько большим потрясением, которое я могла пережить до этого?

— Возможно, так оно и есть, — ответил Алан. — Но я хочу тебя попросить как можно меньше думать сейчас об этом. Не пытайся вспоминать. Твоя главная задача набраться сил.

Он заметил, что она дрожит.

— Тебе холодно?

— Да, наверное, — пробормотала Одри. — Обними меня, пожалуйста, — попросила она жалобно и покраснела.

Алан обнял ее за плечи и прижал к себе. Взгляд его невольно задержался на нежных выпуклостях, обозначившихся под тонкой батистовой рубашкой. Одри перехватила его взгляд, покраснела и высвободилась из его объятий. Натянув одеяло до горла, она посмотрела на него исподлобья.

— Извини, я, кажется, нарушила условия нашего совместного проживания.

— Ничего страшного, — засмеялся Алан. — Зато у тебя цвет лица улучшился, — сказал он, поддразнивая ее.

Одри нерешительно улыбнулась.

— Впрочем, время уже позднее, тебе пора спать, — добавил он и встал. — Если ты успокоилась, я тоже пойду спать.

— Конечно, иди, — решительно сказала Одри. — Со мной все в порядке.

— Моя комната налево по коридору, если я тебе понадоблюсь. Дверь будет приоткрыта, тебе нужно будет только позвать меня… — произнес Алан, направляясь к двери.

— Алан! — крикнула Одри.