— Все равно. Она думает, что мы с Джимом были прямо идеальной парой, просто потому, что… — она резко умолкает.

— Просто почему?

Конец фразы повисает в воздухе. Может, она забыла, что хотела сказать.

Ты проезжаешь мимо мотоцикла, который едет по встречке, но поднимаясь на холм, не встречаешь на дороге больше ни души. Ты думаешь о Джиме и о том, была ли та ночь похожа на эту.

— А что это за парень, с которым болтала Софи? — спрашиваешь ты.

— Уилл Брюэр, — говорит она. — Он раньше все время водился с Луисом, в старые времена. Я не видела его с тех пор, как сыну исполнился двадцать один.

— Он куда-то уезжал?

— У него родители расстались. Мать уехала в Моркам с младшей сестрой; отец вернулся в Шотландию, прихватив его старшего брата. А Уилл вроде как остался не при делах. С тех пор жил будто перекати-поле.

Она выглядывает из окна, правда, ты не имеешь ни малейшего понятия, на что именно смотрит. За окном кромешная тьма, и только фары высвечивают серпантин дороги. Когда шоссе забирает под горку еще резче, ты переключаешь передачу.

— Он что, друг Софи? — спрашиваешь ты.

Эта часть вечера интригует тебя больше всего: как за их столом появился молодой человек, одетый в обычные джинсы и клетчатую рубашку. Ты отметил и это, и все остальное: растрепанные волосы, бороду, кожаные браслеты и серебряный гвоздик в носу. Ему самое место развлекаться на каком-нибудь карнавале или продавать дешевые солнцезащитные очки на пляже. Но сидеть рядом с безупречно одетой Софи?..

— Да нет, они только что познакомились, — отвечает Сара.

Больше ты ничего не говоришь. Подъезжаешь к главному дому, выключаешь мотор и какое-то время продолжаешь сидеть в машине. Из дома доносится приглушенный лай собак. И больше ничего.

— Ты держал меня за руку, — произносит она.

Ты переводишь на нее взгляд. Она поворачивает голову, и вы оказываетесь лицом к лицу.

— Да, — говоришь ты.

На мгновение повисает пауза.

— Хочешь зайти?

Сара

Прижатая к краю кухонного стола, Сара дает себе мысленное наставление: «Я хочу запомнить это».

Она уже забыла, как выглядит животный голод. Забыла, каково это, чувствовать на своей коже прикосновение чужих рук, когда тебя держит, сжимает в объятиях кто-то сильный, ощущать натиск поцелуев этого человека, имеющих легкий привкус вина и старых воспоминаний. От него доносится едва ощутимый запах бальзама после бритья, чистого пота, теплой кожи. Его щека трется о ее щеку, как наждачка. Все действо, точно шепот прошлого, выплывает из тумана и снова исчезает в нем.

Ее непослушные от выпитого пальцы одеревенели.

— Ты уверена? — спрашивает он, не выпуская ее губы из своих.

— М-м, — отвечает она, как будто вместе со всем прочим разучилась говорить.

— Тогда пошли, — произносит он, резко прекращает ласки, берет ее за руку и выводит из кухни.

Сара на секунду задерживает взгляд на Тесс, которая наблюдает за ней. Она представляет, как на морде Тесс мелькает некое осуждение, и начинает хихикать от этого образа.

— А здесь, наверху, прохладно, — говорит он, когда они поднимаются в спальню. — Ты не замерзла?

Она трясет головой; чувствует жар и один за другим срывает предметы одежды. Не то чтобы очень эротично… Но она давно забыла все правила соблазнения. Нужно вести себя немного дразняще, ведь так? Хотя, пожалуй, время игр прошло. К тому же он все это видел.

Она думает, что в более трезвом состоянии уже начала бы волноваться из-за всех тех частей тела, которые были куда более упругими в их прошлый раз, больше двадцати лет назад, а ныне потерявших первозданную форму: обвисший живот, в котором она выносила двоих детей, бледные следы растяжек, мешки под глазами.