Открывается дверь в спальню, и на пороге ты видишь Карин, одетую в строгий деловой костюм и туфли с убийственно высокими каблуками.

— Эй, — говорит она, улыбаясь.

— Что будешь пить? — спрашиваешь ты. — Как насчет шампанского? Или кофе?

— О, однозначно шампанское, милый.

Ты откупориваешь бутылку, аккуратно наполняешь два бокала, которые заранее принес для этого. Карин сидит на диване и наблюдает.

— Твое здоровье, — говоришь ты, звонко чокнувшись с ней бокалом.

Ты придвинулся к ней достаточно близко для того, чтобы коснуться ее, коль она того захочет. Технически сеанс не закончится, пока она не уйдет. Ты придаешь большое значение тому, чтобы клиентки никогда не чувствовали, будто их подгоняют. Уделяешь им безраздельное внимание, потому что именно за это они тебе и платят. Массаж, оргазм, все уходит на второй план. Чего они по-настоящему хотят, каждая из них, — так это человека, который будет полностью сосредоточен только на них.

Сара

На обратном пути Сара подбрасывает Уилла до Тирска. Он говорит, что должен встретиться с другом. Она высаживает его на Рыночной площади и сворачивает в сторону «Саттон-банка», заезжает в «карман» на обочине и начинает реветь, ее тело сотрясают громкие судорожные всхлипы. Смотреть на нее здесь некому. Легковушки и грузовики с шумом проскакивают мимо. Конечно, она успела забыть, как все было ужасно с Луисом. Когда вы месяцами не общаетесь, становится несложно поверить в то, что он просто где-то работает и слишком занят, чтобы позвонить. Но когда ее тыкают носом в реальное положение дел, его холодность — чудовищная холодность, — открывает ей глаза на то, насколько сильно он до сих пор злится.

Сара начинает икать, и рыдания прекращаются, потому что теперь она злится на саму себя. Какая бессмыслица; слезами делу не поможешь.

Вернувшись домой, Сара выводит собак на прогулку и подумывает о том, чтобы поработать еще немного, но ее воротит от одной этой мысли. Она стоит и дрожит у двери черного хода, наблюдая за тем, как Тесс подозрительно обнюхивает пространство вокруг сарая. Что бы там ее вчера ни напугало, теперь оно исчезло; собака бросает последний полный отвращения взгляд на хижину и, виляя хвостом, сбегает вниз по холму. Уже облегчившийся Бэйзил ждет, когда его запустят внутрь.

В доме звонит телефон. Думая, что это может быть Китти, Сара сбрасывает сапоги и бежит в кухню — взять трубку.

— Я выбрал неудачное время? — спрашивает Эйден, посмеиваясь над ее задыхающимся голосом.

— Только что выгуляла собак и вернулась, — отвечает она.

— Я уже еду домой, — говорит он.

Она удивлена: с чего бы ему сообщать ей это? Предположительно, он уезжал куда-то по делам, занимался, чем он там занимается, в общем, устраивал франшизы.

— Хм, ну ладно. Где ты сейчас? В Йорке?

— В Харрогейте. Я думал о тебе сегодня.

— Неужели? — удивленно спрашивает она.

— Не мог остановиться.

Сара не уверена, хорошо это или плохо, что он думал о ней. Через несколько минут, все еще размышляя, она заходит в кухню. Рассеянно готовит запеканку с мясом и картофелем для шести человек и оставляет остывать. На это занятие уходит час. В других обстоятельствах она бы разделила запеканку на порции и заморозила ее, но эта пойдет на пятничный обед. Со временем Сара поняла, что совершенно не способна готовить лишь для себя. Каждая новая попытка заканчивалась тем, что она делала слишком много; сейчас, через пять месяцев после отъезда Китти, Сара уже не пытается что-то изменить и вернулась к старым привычным порциям — семейный обед с остатками, которые замораживает в пластиковых контейнерах, купленных в магазине «Йоркширские предложения» в Тирске.