И снова мечтой расцвечаясь,

         Вы – где-то, забывши об узком,

         И светят созвездья, качаясь,

         В сознании польском и русском.

         Звеня, разбиваются цепи,

         Шумит, зеленея, дубрава,

         Славянские души – как степи,

         Славяне, вам светлая слава!

Железный шар

         Не говори мне: Шар Земной, скажи точнее: Шар Железный,

         И я навеки излечусь от боли сердца бесполезной.

         Да, Шар Железный с круговым колодцем скрытого огня

         И легким слоем верховым земли с полями ячменя.

         С полями ржи, с лугами трав, с зелеными коврами леса,

         С громадой гор, где между скал недвижных туч висит завеса,

         И с этой плесенью людской, где ярче всех – кто всех старей,

         Кто мозг свой жадный расцветил на счет умов других людей.

         Я только должен твердо знать, что жёсток этот Шар Железный.

         И пусть, и пусть. Зачем же грусть? Мы с ним летим воздушной бездной.

         Зачем же мягким буду я в железный, в жесткий этот век?

         Я меч беру – и я плыву – до устья пышных – пышных рек.

    ‹1904›

В белом

         Я сидел с тобою рядом,

         Ты была вся в белом.

         Я тебя касался взглядом

         Жадным, но несмелым.

         Я хотел в твой ум проникнуть

         Грезой поцелуя.

         Я хотел безгласно крикнуть,

         Что тебя люблю я.

         Но кругом сидели люди,

         Глупо говорили.

         Я застыл в жестоком чуде,

         Точно был в могиле.

         Точно был в гробу стеклянном,

         Где-то там – другие.

         Я – с своим виденьем странным –

         В сказке летаргии.

         И твои глаза горели

         В непостижной дали.