Лапчатой елью от взора укроется.

         Встанет, и в росте внезапно удвоится,

         Вспрыгнет, и с треском обломится сук.

         Вырос, с вершиной шурша обнимается,

         Сразу на многих деревьях качается,

         Тянется тысячью рук.

         Вот отовсюду качанья и ропоты,

         Тени, мигания, шорохи, шепоты,

         Кто-то, кто долго был мертвым, воскрес.

         Что-то, что было в беззвучном, в неясности,

         Стало грозящим в своей многогласности, – Лес!

3

         Смотрит из тихих озер,

         Манит в безгласную глубь,

         Ветви сплетает в узор.

         – Лес, приголубь!

         Тянет войти в изумруд,

         С пыльного манит пути,

         В глушь, где деревья цветут.

         – Лес, защити!

         Шепчет несчетной листвой,

         Морем зеленых пустынь.

         Лес, я такой же лесной,

         – Лес, не покинь!

Райские птицы

         На Макарийских островах,

         Куда не смотрят наши страны,

         Куда не входят смерть и страх

         И не доходят великаны, –

         На Макарийских островах

         Живут без горя человеки,

         Там в изумрудных берегах

         Текут пурпуровые реки.

         Там камни ценные цветут,

         Там всё в цветеньи вечно-юном,

         Там птицы райские живут –

         Волшебный Сирин с Гамаюном.

         И если слышим мы во сне

         Напев, который многолирен,

         В тот час в блаженной той стране

         Поет о счастьи светлый Сирин.

         И если звоном нежных струн

         Ты убаюкан, засыпая,

         Так это птица Гамаюн

         Поет в безвестном, голубая.