— Ну ладно, Фостер, — спокойно сказал я. — Хотите начать с Хэнни?

Он облизнул губы, сморщился от отвращения и сплюнул.

— Он собирался в полицию, выболтать все, что знал, — сказал он. — Мы бы все сели за решетку — Стоун, Джейсон и я. Хэнни во всем был с нами, он просто сошел с ума.

— Дальше! Все до конца!

— Мы все вчетвером за последние два года сколотили около миллиона. Началось с Берта Стоуна. Я подал ему мысль. Он приладил подслушивающие устройства к разным телефонам местных бизнесменов, людей с деньгами. Потом шантажировал их. Не только ради денег. Мы получили возможность контролировать некоторые контракты, доходы от строительства в городе. Если возникали неприятности, мы могли оказать давление, чтобы все было шито-крыто. Например, новое строительство жилого района, операция на 15 миллионов. Берт говорил нам, кто заключает контракты, где закупаются материалы. Подписчики знать не знают, что происходит, и никогда не узнают. Можно снимать пенки сколько хочешь. — Он облизнул губы. — Шелл, если хочешь, мы можем включить тебя в компанию. А Стоун просто волшебник. У него есть микрофон, с которым можно подслушивать разговоры, стоя посреди парка, за сотню футов. Никаких проводов, ничего. Целые миллионы...

— Заткнитесь.

Он умолк, и я отвернулся было от него, ища какие-нибудь веревки от штор, что-нибудь, чем можно было бы связать его. Но Фостер снова заговорил, по собственной инициативе.

— Стоун пользовался этим микрофоном, когда мы обрабатывали Тайпера. Тайпера — того профсоюзного босса, который был убит две недели назад. Записан его разговор с членом арбитражной комиссии «Атлас Компани» о стачке, которую Тайпер собирался организовать, если дирекция не откупится 50 тысячами долларов. Мы хорошо запустили в него когти и нагнали на него страху. Тайпер выдал нам сто тысяч из профсоюзного фонда. Члены союза даже не знают, сколько там у них, так что все прошло гладко. Он сам все испортил. Начал угрожать вам. Размахивал пистолетом. Пришлось нам его пристрелить.

— Вам всем? Или лично вам, Фостер?

— Застрелил его я. Но все мы в этом участвовали. В равной мере. Так вышло и с Хэнни. С его убийством. Он начал дергаться: комок нервов. Тогда после вашей ссоры в гриль-баре я и сообразил, как его утихомирить.

Он говорил, не умолкая, и я, наконец, стал удивляться, как это мне удалось завести его так здорово, и всего лишь парой тумаков. Может быть, тут что-то не то? Разъяснение не заставило себя ждать.

— Бросьте револьвер, Скотт. А потом повернитесь. Медленно.

Я повернул голову и увидел Стоуна. Он стоял в дверях за моей спиной, держа в руке большой автоматический пистолет. Позади него в передней мелькал Джейсон. Фостер поднялся на ноги.

— Не очень-то вы спешили, — сказал он злобно. — Я орал достаточно громко, даже в ратуше бы услышали.

Так вот почему он тогда завопил. И всю дорогу водил меня за нос, болтая без умолку, чтобы удержать мое внимание. Стоун был в домашних туфлях и брюках, голый до пояса, должно быть прилег где-нибудь здесь отдохнуть, перед тем, как я сюда пришел. Я выругался. Ведь я звонил им по телефону, и ни один мне не ответил. Как же мне не пришло в голову, что они где-то ошиваются все вместе? Но ведь не пришло же, и, когда я заглянул в окно и увидел Фостера, единственное, о чем я подумал, это о том, как я его отделаю.

— Я сказал — бросьте револьвер, — повторил Стоун.