Два бойца, не глядя друг на друга, посидели немного, а потом, как по сигналу, переглянулись. Пауза. Трисмегист протянул Коннору руку. Мальчишка некромант без промедления пожал ему ладонь. А потом встал и сразу пошёл по садовой тропе к Тёплой Норе. Трисмегист остался сидеть. Рядом с ним примостился чёрный дракон. Но не заговорили, просто сидели и смотрели вслед Коннору.

Кадм же сориентировался быстро и заставил ветер нести себя к спортивной площадке Коннора. Обогнал и принялся ждать.

Коннор вышел из за деревьев и встал на месте, с недоумением глядя на мальчишку друида. Запоздало попытался скрыть лицо в потёках крови, но пожал плечами.

  Видел? – равнодушно спросил он.

  Видел,   сознался мальчишка друид, но расспрашивать не стал: надо будет – Коннор сам объяснит, что именно случилось на ристалище Колра. Ведь Кадм понял, что там был не просто поединок между мальчишкой некромантом и взрослым эльфом.

  Позови для меня Ладу,   попросил Коннор, усаживаясь на сдёрнутый с верёвки снаряд удобной формы – на нём можно было посидеть.

  Я могу и сам спрятать твои…   нерешительно сказал мальчишка друид и пальцем провёл по своему лицу.

  Да нет,   скупо улыбнулся мальчишка некромант: теперь, когда кровоподтёки на лице засыхали, стягивая кожу, улыбаться ему было сложно. – Я бы принял твою помощь. Но мы с Ладой… ты, наверное, помнишь, что тогда было из за меня, да? Вот и хочу ей сделать приятное. Ей нравится за мной ухаживать. Ты можешь вернуться вместе с ней. Вместе и сделаете всё, чтобы Селена потом не ругалась, глядя на меня.

Кадм вернулся из Тёплой Норы не только с Ладой, но и со всеми средствами для заживления порезов и опухолей. Девочка маг при виде Коннора не стала плакать, хотя пару раз её губы дрогнули, а мальчишка друид даже обрадовался, когда она сердито (при нём!) спросила:

  Коннор, зачем?

Он потёрся головой о её плечо.

  Давно хотелось.

Она и мальчишка друид несколько секунд озадаченно смотрели на него, а потом принялись за работу, исцеляя его раны…

…А он временами охал, но продолжал улыбаться, не замечая, что улыбка выглядит саркастичной, ближе к ухмылке… Но он это сделал. Оставалось лишь вспоминать тот последний удар и кровь на лице того, кого он подспудно, несмотря на привычку к нему, считал личным кукольником… И старая ненависть укладывалась внутри опадающими листьями, холодными и лишёнными эмоций, которые впервые всколыхнулись, когда Трисмегист перешёл границу между луговиной и территорией деревни… И Коннор начинал больше понимать Кадма с его сморщенной кожей на животе…

…В этот воскресный день Кадм ещё долго обеспокоенно поглядывал на своего учителя, а потом, улучив момент, когда они остались наедине в гостиной для старших, встревоженно спросил:

  Коннор, ты из за этого, да? Из за боя с Трисмегистом тренировался на двух площадках? Теперь – что? Ты не будешь меня тренировать, да?

  Я перед всеми заявил, что ты мой личный ученик, – и ты надеешься, что я не доведу дела до конца? – насмешливо переспросил мальчишка некромант. – И не думай об этом. Завтрашнее утро ничем не будет отличаться от всех, уже бывших у нас с тобой. Пока не научу всему, что знаю и умею, не смей уклоняться от тренировок.

  И… как ты будешь проверять меня? – медленно, уже понимая, что ответит Коннор, но всё же спросил Кадм. – Боем с Иваром? Потому что он ученик Трисмегиста?

  Почему бы и нет? – легкомысленно ответил учитель. – Что? Испугался?

  Посмотрим ещё,   пробормотал ученик.

И ушёл. А Коннор смотрел ему, уходящему, вслед и думал, понял ли Трисмегист, что побеждён нечестно: первые два этапа боя нужны были, чтобы отразить его движения.