А помнишь эту песенку, что запевали с детства мы

В подъезде да на лесенке, стояли наши стороны.

И свет, окном разбавленный, был нам милее солнышка.

И ветерок отравленный глотали мы из горлышка.

Белая река, капли о былом, ах, река рука, поведи крылом.

Я тону, и мне, в этих пустяках, рюмка на столе – небо на руках.

Хорошая песня, душевная. Вроде по русски пою, но получается со всеми местными хрр прр. Вижу – парням понятно каждое слово. Оттого стараюсь.

И к миру, где все поровну, судьба мела нас веником.

А мы смотрели в сторону, и было все до фени нам.

И в этой вечной осени сидим с тобой, два голых тополя.

А смерть считает до семи, и утирает сопли нам .

Я смолк. На поляне стояла тишина. Возчики смотрели на кого то за костром. Я поднял взгляд – Мюи!

– О чем твоя песня, Гош? – спросила она.

Ага. Некоторым нужно объяснять. Не обязательно так, как задумал Шевчук.

– О встрече друзей, которые могли погибнуть, но победили в бою. И еще один бой предстоит. Смерть их ждет. А пока друзья пьют крепкий белый нир и печалятся.

Удивительно, но я сказал это на одном дыхании. И язык за зубы не зацепился. Алкоголь – лучшее средство для закрепления навыков.

– Грустная песня, – сказала Мюи, и глаза ее блеснули.

– Присаживайся, госпожа! – сказал я, освобождая седло. – Попробуй наш кулеш, выпей нира.

Мюи чиниться не стала, угнездилась на предложенном месте. Я плеснул в стаканчик сэма и протянул ей. Она глотнула и закашлялась.

– Закуси!

Я сунул ей в руку ложку. Она зачерпнула из котла и торопливо прожевала.

– Вкусно! Как это называется?

– Кулеш. Каша из муки и окорока.

– А мы ели вяленое мясо с хлебом, – сказала она. – Мясо жесткое, хлеб черствый.

– Надо было взять из трофеев. Вот! – я отчекрыжил от окорока кусок, положил его на ломоть хлеба и протянул ей. Мюи взяла, понюхала и с удовольствием откусила. Возчики смотрели на нее с благоговением. Ну, да, госпожа не чурается их компании. А что тут такого?

– Мюи!

Я поднял взгляд – Клай. Брент стоял перед костром и хмуро смотрел на дочь.

– Ты что здесь делаешь?

– Ем, – Мюи пьяно хихикнула. Мда, зря столько наливал.

– С хрымами?

– У них вкусно. Лучше, чем у нас. А Гош красиво поет.

Брент бросил на меня злой взгляд.

– Зачем ты угостил ее ниром? Да и других тоже? Это мой напиток!

– Ты за него не платил, брент. А раз так, то нир мой, и я могу угощать им, кого пожелаю.

– Ты мог разделить пищу с нами, – буркнул он, – а не с хрымами.

– Меня не звали, – сказал я. – К тому же я хрым. Мне с ними хорошо, – я указал на возчиков. – Они не пытались меня убить в благодарность за спасение. Наверное, недостаточно благородны.

Он насупился и положил ладонь на рукоять меча. Я отстегнул клапан кобуры. Нас разделяет костер, патрон у меня в казеннике. Чтобы выдернуть и взвести курок, нужно мгновение. Если брент выхватит меч, буду стрелять. И плевать на последствия! Достал он меня.

– Идем! – Клай убрал руку с меча, сделал шаг и сдернул дочку с седла. Приобняв ее за плечи, увел в темноту. Возчики проводили их взглядами и посмотрели на меня.

– Ну, что, друзья? – сказал я. – Еще по сто грамм?..

Глава 4

Проснулся я от холода – весной по утрам свежо. Клацнув зубами, приподнял голову.