Но тонких пальцах Юдит были золотые кольца. Вроде бы скромные, но наполненные чжу под завязку. Оно и ясно, жена великого артефактора. Надо, кстати, узнать, из какого рода моя свекровь и каков её дар.

У Давида было всего два квадратных массивных перстня. Но этого достаточно — сила он них буквально сбивала с ног.

После того, как принесли заказы, Юдит сказала:

— Решение нашего мальчика было несколько… неожиданным. Мы рассчитывали несколько на иное… имели другие планы.

— Ох, мама, — улыбнулся Алон, демонстративно накрывая мою руку своей, — ты же знаешь, хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах.

Юдит фыркнула кошкой.

— Просто с богами надо заранее договариваться, мой мальчик. А не делать всё спонтанно.

— А кто сказал, что спонтанно? — искренне удивился он.

Давид тем временем задумчиво меня рассматривал. Молча. Не одобрял, но в то же время и не считал неподходящей партией для своего сына. Это было видно по взгляду.

Юдит тем временем взглянула на меня, взяла бокал с белым вином и сделала глоток.

— Значит, вы и есть тот самый воздушный идеал, о котором говорил Алон?

— Да, мама, — ответил за меня Алон.

Я легонько пнула его туфелькой в ногу под столом. Не лезь, мальчик, в женский разговор.

— Ваш сын прекрасно воспитан, госпожа Ноах, — сверкнула я улыбкой. — А ещё знает, что нравится женщинам. Поэтому он всегда на высоте.

Алон закашлялся, сделав вид, что подавился водой. Я ласково похлопала его по спине. Ну да, есть некая двусмысленность в сказанном. Но пусть же подумают, что я с ним по этой… как её… любви, вот!

Давид подпёр кулаком подбородок.

— И давно он… на высоте?

— Постоянно, — заверила я. — Ещё ни разу не было, чтобы…

— …что-то пошло не так, — подсказал Алон. — Папа, ты хочешь спросить, как давно мы знакомы?

— С чего ты взял?

— А с чего бы такие вопросы?

Давид хмыкнул.

Я с интересом переводила взгляд с одного на другого. Да уж, гены явно одни. И, кажется, у Алона серьёзные аргументы для того, чтобы жениться на мне, а не той, кого выбрали родители. В том, что выбрали, я ни капли не сомневалась.

Поэтому не удивилась, когда Юдит спросила:

— А что вы, Марджари, можете дать моему мальчику?

— Развод, — ровно сказала я.

Алон ткнул меня в бок локтем.

— Я имею в виду, всё, что он пожелает.

— Какое удивительное взаимопонимание, — заметил Давид.

— Конечно, папа, — улыбнулся Алон. И на этот раз улыбка была похожа на оскал.

В течение всего обеда велась такая беседа. Когда уже меня это всё начало порядком утомлять, старшие Ноахи сообщили, что им нужно срочно ехать на важную встречу.

Соблюдая правила приличия, мы вышли их проводить. Пока Давид что-то говорил сыну, Юдит, поправляя перчатки, бросила:

— Дорогая, вы очаровательны, но вы мне не нравитесь. И брак с вами я не одобряю.

— Переживу, — заверила я.

Она глянула на меня, чуть нахмурилась. Кажется, рассчитывала несколько на иную реакцию. Надо было рыдать? Или рвать на себе волосы? Так побойтесь всех богов, я отдала столько денег за эту причёску!

— У вас всё равно не получится забеременеть, Марджари, — холодно сообщила Юдит.