— «Пейзаж в бриллиантовых тонах», «Натюрморт с мистическим фруктом», «История создания шедевра»… — прочитала Кэй вслух и принялась было листать журнал, но вдруг лихорадочно захлопнула его, устремив одновременно ошеломленный и испуганный взгляд опять на обложку.

Там в самом верху переливался ярко-аквамариновым цветом заголовок: «Триумфальное возвращение на олимп акварельной живописи знаменитого Дишо», а рядом была маленькая фотография, с которой ей улыбался уже немного забытой, смущенной улыбкой… не кто иной, как Фабьен.

— Не может быть… Это не может быть он… — прошептала Кэй. — Я слышала о Дишо, это французский художник… Он пользовался бешеной популярностью года два назад. Но это Дишо, а не Фабьен. Это же два абсолютно разных человека… Разве я не права?

Кэй торопливо нашла статью о французской знаменитости, о талантливом художнике из Динана.

«Ровно два года назад преданный своей профессии и любимым ученикам преподаватель рисования Фабьен Беринже попробовал свои силы в большой живописи (по настоянию жены, как утверждает он сам), и с тех пор каждый, кому хотя бы мельком посчастливилось увидеть хотя бы одну из его картин, мечтает стать ее обладателем. И очень скоро (начиная с первого августа) такая возможность представится всем, кто в это время по счастливой случайности окажется в Будапеште. Именно там будет проходить выставка новых произведений живописца, посетители которой смогут приобрести наиболее понравившиеся им картины», — прочитала Кэй.

— Сегодня же первое августа! Господи, так, значит, выставка уже открылась! Значит, Фабьен уже здесь, в Будапеште… И, может быть, даже в той самой галерее, где скоро будет моя собственная выставка.

Кэй бросилась на улицу. Как она и ожидала, Тео топтался на тротуаре.

— Ты видел сегодня афиши на галерее Алекса Сэндоса?! — выпалила она, судорожно тряся раскрытым журналом перед Тео. — Ты видел, что там открылась выставка Дишо?

— Слышал, — недоуменно уточнил Тео. — Об этом говорили в утренних новостях культуры.

«Так вот почему Ласло так настойчиво допытывался, смотрела ли я сегодня телевизор. Оказывается, он все эти годы знал, кто именно скрывается за псевдонимом Дишо, и старательно хранил это в тайне. Потому что ревновал и боялся потерять меня… И его можно понять, я бы на его месте поступила точно так же. А вот как мне теперь поступить на своем месте? Сделать вид, будто я не читала этой статьи и ничего не знаю о приезде Фабьена, или… Или еще раз посмотреть ему в глаза и задать один-единственный вопрос: почему два года назад ты бросил меня, бросил, как… как надоевшую игрушку?»

Она ткнула пальцем в фотографию Фабьена и решительно заявила удивленно глазевшему на нее Тео:

— Ты должен помочь мне встретиться с этим человеком. Мы были знакомы когда-то, и он… — Кэй умолкла, почувствовав, как решимость в одно мгновение уступила место совсем другому, предательскому чувству — жалости к себе. — Он бросил меня, — стараясь сдержать подступивший к горлу комок, уже еле слышно прошептала она. — Сбежал за неделю до свадьбы… А я… я до сих пор не знаю почему… Я до сих пор не знаю, что я сделала не так, чем обидела его тогда…

— Обидела?! Ты?! — изумился Тео. — Да это он тебя обидел! Обидел так, что… Да о чем ты вообще говоришь? О какой встрече? Давай я сам с ним встречусь… Уж эту встречу он долго не забудет, обещаю! — сжав кулак, запальчиво воскликнул он.

— Нет, Тео, не нужно. Я не хочу мстить ему. И никогда не хотела. Я только хочу задать все это время не дававший мне покоя вопрос… — сбивчиво возразила Кэй и, умоляюще сложив руки, попросила: — Помоги мне, пожалуйста! Он наверняка сейчас в галерее.