Не удержавшись, он провёл ладонью по блестящим волосам Стефании, рассыпал их веером сквозь пальцы. Отпустив виконтессу, Лагиш наклонился, поднял соскользнувший на пол чепец и, поцеловав руку, отдал владелице.

- Приводите себя в порядок, будущая невестка, и спускайтесь вниз. Покажите, как обустроились на новом месте. И не плачьте больше по пустякам. Если есть цель, за неё следует бороться, а не отдаваться на милость судьбы.

Когда герцог ушёл, Стефания с трудом добрела до стула и рухнула на него. Воскресила в памяти объятья, провела рукой по волосам, как это делал Лагиш, и, встрепенувшись, упала на колени, моля бога вразумить её и избавить от искушения.

Пальцы же до сих пор сжимали платок. Его виконтесса потом спрятала, как прятала раньше мелкие "секреты" от родителей. Стефания устало опустилась на постель, велев горничной распаковывать вещи. Голова гудела: и от дороги, и от утомительного разговора с управляющим, на попечение которого оставила Каварду, и от собственных мыслей.

Она сознательно настояла на том, чтобы ехать отдельно от отца и сына Дартуа, объяснив своё решение неотложными делами и нежеланием компрометировать Ивара. Накануне отъезда между ними состоялся тяжёлый разговор, в ходе которого Стефании удалось убедить маркиза взглянуть на портрет принцессы.

Провожать высоких гостей виконтесса не вышла, сославшись на плохое самочувствие. На самом деле она боялась повести себя не так, как следует: до сих пор помнился стыд от мыслей о герцоге.

Объезжая виноградники, чтобы проверить, собран ли весь урожай и готовят ли лозы к предстоящей зимовке - пусть до холодов ещё два месяца, но начинать работы необходимо сейчас, - Стефания случайно наткнулась на замаскированную ветками землянку. В ней обнаружились запасы еды и оружие.

Попытки выяснить, кому принадлежит это жилище, не увенчались успехом: крестьяне упорно молчали и отводили глаза. Потом старший виноградарь предположил, что землянка осталась с войны, и поспешил увлечь госпожу прочь, сменив тему.

Виконтесса объяснению не поверила, но предпочла не расспрашивать до поры, до времени, понимая, что натолкнётся лишь на стену глухой обороны. Правды ей пока не расскажут, но хотелось бы верить, что на её землях не прячут преступников, или не орудуют разбойники.

Не удержавшись, Стефания спросила о землянке управляющего. Тот заверил, что никакой опасности нет, просто действительно осталось с войны. Для убедительности даже поклялся, что ничего богопротивного в Каварде не происходит, и намекнул, что виконтессе не стоит одной ездить по полям. Да и во всякие землянки лезть тоже, ибо недостойно леди.

Пришлось поверить ему на слово, да и наживать проблемы Стефания не желала: своих хватало.

Через неделю она уехала в Амарену. Дочку оставила в Каварде: приглашение герцога не распространялось на Августу, да и зачем таскать её туда-сюда, если Стефания вернётся через пару месяцев? А если не вернётся, выпишет девочку в Амарену.

Так уж совпало, что столицу герцогства виконтесса увидела в то же время, в тех же красках, только приняла она её по-другому. Никаких проклятий, никаких комьев земли. Да, некоторая настороженность - но и отсутствие отказа помочь. Видимо, Стефания постоянно переставала быть проклятой ородонкой, однако своей её не считали.

На этот раз в замок виконтессу пропустили без проволочек: её ждали. Экипажу позволили въехать в ворота, миновать ряд дворов и высадить Стефанию у арки последнего, внутреннего, двора.

У парадной двери виконтессу уже ожидал слуга и проводил в подготовленные покои. Они показались ей роскошными: в прошлый раз комната отличалась куда меньшим комфортом. А сейчас две комнаты, устланные коврами, новая обивка стен, множество подушек, раскиданных по креслам, и роскошная постель из морёного дуба.