Видя блеск в её глазах, слыша тяжкое дыхание, Лагиш взял со стола свечу и повёл Стефанию к двери во внутренние покои.

Виконтесса толком не рассмотрела спальню герцога, запомнила только кровать, на которой легко поместились четверо. Её занимало совсем другое. Она впервые торопливо расстёгивала рубашку мужчины, покрывала поцелуями его грудь и живот, помогала снять с себя платье.

Герцог не торопился раздеть её, наслаждаясь каждым дюймом открывшейся кожи. Не только целовал, гладил, касался языком и даже посасывал пальцы. Последнее отозвалось у Стефании лёгким стоном: она сама не ожидала, что желание выплеснется через край. Обещав выйти замуж за Ивара, виконтесса безо всякого сопротивления отдавалась его отцу.

Наградив Стефанию очередным поцелуем, Лагиш прижал её к себе, прошептав, что она прекрасна.

Слух виконтессы ласкали всё новые комплименты и нежные слова - а руки герцога уже освободили её от корсета.

Никогда ещё грудь Стефании не была настолько чувствительной, никогда ей ещё не уделяли столько внимания. Соски её затвердели и жаждали, чтобы их накрыли ртом, не только поиграли языком, но и даже, чуть потянув, прикусили.

Виконтесса хотела мужчину, могла хоть сейчас лечь под него, но герцог продолжал сладкую пытку. Перенёс Стефанию на кровать, избавил от чулок и занялся ногами. Виконтесса вынуждена была дышать через раз и покусывать губы, накрыв ладонями грудь. Не выдержав, принялась робко ласкать себя.

Нижняя юбка, чулки, подвязки, пояс уже валялись на полу, рядом со штанами герцога, а Стефания, не помня себя от страсти, по собственной инициативе занималась тем, что всегда ненавидела. Ногти впивались в ягодицы Лагиша; губы и язык стремились доставить удовольствие. Затем к ним присоединились руки.

Стоя на коленях, виконтесса пробовала на вкус его член, стараясь не обделить вниманием яички и мошонку. С каждой минутой она становилась всё смелее, воплощая в жизнь как советы сестры, так и собственные импульсивные желания. И, кажется, не ошибалась: мужское достоинство несколько увеличилось в размерах, затвердело, жилки вздулись, набухли, а голос герцога стал хриплым.

- Всё-всё, моя сладкая, я не хочу кончить тебе в ротик, хотя он чудесен, - он оттолкнул её и на минуту отошёл от кровати, успокаиваясь. - Даже не предполагал, что ты так умеешь.

Стефания вытерла губы и улыбнулась: ей была приятна его похвала.

Взяв себя в руки, герцог снял с виконтессы панталоны и попросил широко раздвинуть ноги. Виконтесса недоумевала, почему он ничего не делает, а, когда поняла, что Лагиш рассматривает её там, смутилась и попыталась свести бёдра.

- Перестань, ты там тоже красивая, - тепло заверил герцог и поцеловал её промежность.

Язык и пальцы Лагиша заставляли Стефанию выгибаться и стонать, всё громче и громче. Сама того не желая, она достигла пика удовольствия ещё до того, как герцог вошёл в неё. Вместе с тем тело легко, безо всяких неприятных ощущений приняло член, обхватило, приняло его ритм, слившись в единое целое.

Нутряной жар вновь постепенно нарастал, подогреваемый то убыстрявшимися, то замедлявшимися движениями мужского достоинства, и редкими жёсткими поцелуями герцога. В отличие от Ивара, он не спешил кончать, смакуя, возбуждая, и добился результата - обнимавшая, сжимавшая его бёдрами Стефания, приподнялась, запрокинула голову и застонала.

Удовольствие волной накрыло её, долго замирая внутри.

Через минуту взорвался и обмяк внутри виконтессы член герцога. Тяжело дыша, Лагиш лёг рядом со Стефанией и положил её голову себе на грудь. Придя в себя, наградил долгим нежным поцелуем в губы.

Руки скользнули по телу виконтессы, продолжив его изучение, лениво, но ласково.

- С Иваром тягаться я уже не могу, - усмехнулся он в волосы виконтессы, - так что могу предложить только поговорить. Через часик ещё раз попробуем. Итак, Стефания, вы ничего не желаете мне сказать?

- Только то, что помолвка с вашим сыном - ошибка.