Только в тот раз Ритка оказалась безлошадной. Наташа посмотрела, как Родионова безостановочно опрокидывает рюмку за рюмкой, и ехидно поинтересовалась:
– Не боишься садиться за руль выпивши или надеешься, бабушка за тебя откупится?
Но Рита в тот день не была расположена к скандалам.
– Да нет, – вполне дружелюбно ответила она, – я пешком сегодня. Сломался автомобиль.
Потом Настя вытащила бутылку «Чинзано» и водку, то ли две, то ли три бутылки. Толя опрокинул рюмашечку и мигом отключился. В нем уже сидело прилично ханки, и последние капли просто сбили парня с ног. Кое‑как добредя до дивана, он рухнул на плед и захрапел.
– Погодите, – решил уточнить я, – сколько выпивки там было?
– Море, – отмахнулась Ната, – у Насти всегда так. Водяра льется рекой, а закуски пшик. Я тоже окосела и задремала в кресле. А потом Рита умелась, то есть они ушли с Настей.
– Уже был вечер?
– Нет, только шесть часов пробило.
Я удивился:
– И вы точно помните, что Маргарита ушла?
– Ага. Вместе с Настей. Только я сразу заснула и ничего дальше не помню. Открыла глаза, когда часы заиграли, в туалет сходила и опять спать завалилась, а их не было: ни Насти, ни Ритки.
Я в недоумении начал вертеть в руках чайную ложечку. Странно, однако. Маргарита ушла от Насти в шесть, а я встречал ее около одиннадцати на троллейбусной остановке…
– Ну, и дальше что? – просто для порядка поинтересовался я.
– «Чинзано» я перепила, – вздохнула Ната, – около Толяна продрыхла. Проснулась в десять, как раз «Новости» по НТВ начались, гляжу, Ритка с Настькой чай гоняют. Обе ни в одном глазу, словно и не пили вовсе.
– Постой, постой, они же ушли.
– Ага, я сама удивилась, но только открыла глаза и вижу: сидят.
Я в задумчивости уставился в окно. Интересно, куда моталась Рита? То, что не домой, совершенно точно. Я в тот день просидел в кабинете безвылазно, мы вместе с Норой приводили бумаги в порядок, только около одиннадцати хозяйка попросила:
– Ваняша, не в службу, а в дружбу, сходи за Маргошей к остановке. Она сегодня без машины, что, кстати, только к лучшему. На дороге сплошной лед.
Значит, Риточка где‑то побывала…
– Они чему‑то радовались, – пояснила Наташа. – Ритка подняла бокал с вином и заявила: «Давай за успех!» А Настя поднесла палец к губам: «Тише».
– Ерунда, – отмахнулась Ритуся, – эти дрыхнут!
Но Наташенька уже проснулась и сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за девицами. Те опрокинули емкости, потом Настя вздохнула:
– Больше не пей, хватит с тебя.
– Хорошо, – согласилась Рита.
– Если вы хотели, чтобы я припомнила что‑то необычное, так это было Риткино поведение, – сообщила Наташа.
– А что в нем было странного?
– Ну вы‑то ее не знали, – хмыкнула девушка, – Ритулька запросто мужиков перепивала, ей бутылку водяры, как мне пол‑литра кефира скушать, и ни в одном глазу… А уж сухое винище вообще как воду хлебала. С чего бы Насте у нее стакан отнимать? Чтобы Ритке нажраться, море надо. И уж совсем непонятно, отчего та послушно отставила рюмашку. Ритке ничего приказать нельзя, мигом наоборот сделает.
И это сущая правда. Дожив до восемнадцати лет, Марго, как звала ее бабушка, сохранила подростковое упрямство. Правда, Нору она всегда слушалась. Впрочем, пару раз Ритуся нахамила бабке, но Элеонора не из тех людей, которые стерпят молча оскорбления. «Если вас ударили по правой щеке, подставьте левую» – это не для нас. Смирения в моей хозяйке нет ни на йоту, но, с другой стороны, она идеально владеет собой. |