— А в этом есть сомнения? — удивился Стас.

— Мысли все те же, что и в начале расследования, — признался Гуров. — Убийство фермера могло быть скопировано, тут большого ума не надо. Прочитал пару статей на новостном сайте в Интернете, и ты готов имитировать чужой почерк. Правда, подтверждения этой версии я не получил. Вчера капитан Жаворонков переслал подборку статей, написанных после убийства фермера. Во всех статьях уклон на деградацию села, но не на детальное описание убийства. О записке упоминается только в двух статьях, а о цифре, поставленной под знаком вопроса, журналисты даже не заикнулись. И вообще, это дело освещалось скудно. В комментариях Жаворонков отметил это отдельно. Кстати, результаты по твоей находке будут готовы к обеду. Если на сучке присутствует не только твоя кровь, сможем сравнить ее с образцами конкурента фермера.

— Папашу и жениха умершей пациентки проверить не желаешь?

— Дождемся результата, а там видно будет.

Машина подъехала к воротам СИЗО, и разговор прервался. Работа следственного отделения начиналась ровно в девять. Время Гуров рассчитал точно, поэтому ждать не пришлось. Оформив документы, оба полковника прошли в выделенный кабинет. Спустя десять минут туда привели подозреваемого.

— Задержанный Еремин доставлен, — отчеканил охранник.

— Здравствуйте, Григорий Иванович, — поздоровался Гуров. — Присаживайтесь.

Низкорослый, щуплый мужичок затравленно посмотрел на полковников и послушно занял стул.

— Я — полковник Гуров, это полковник Крячко. У нас к вам ряд вопросов, Григорий Иванович. Вы готовы сотрудничать?

— Будто мое мнение здесь что-то значит, — пробурчал Еремин.

— Напрасно вы так. Произошло убийство, и наша общая цель — найти убийцу.

— Знаю я ваши штучки. Только вид делаете, что ищете, а сами уже все решили, и участь моя предрешена. Что бы я ни сказал, итог один. Посадите невинного человека ни за понюх табаку и думать обо мне забудете, — обреченно заявил Еремин. — Хоть бы уж не терзали своими допросами.

— Вы признаетесь в убийстве? — вступил в разговор Крячко.

— Черта с два! — взвился тот. — Признания вы от меня не дождетесь! Хотите сажать, сажайте, но сам чернить свой род я не стану! У меня, между прочим, трое сыновей. О них вы подумали? Как они станут жить дальше, возьми я на себя вину?

— Значит, вы утверждаете, что не убивали Анатолия Зубанова? — спокойно проговорил Гуров. — Тогда зачем вы приезжали к нему и угрожали расправой?

— Единственное, в чем я виноват, это в том, что доверился этому мерзавцу. Он меня по миру пустил. — Голос Еремина больше не звучал затравленно, в нем слышалась неприкрытая агрессия. — Оставил без средств. Забрал мои сбережения и лишил хозяйства, а сам наслаждался жизнью.

— Это все патетика, — заметил Лев. — А вот смерть человека — это уже реальность.

— Да к черту вашу реальность! Голодные дети — вот реальность! Пустой желудок — вот реальность! — Еремин распалялся все сильнее.

— Если вы считали, что Зубанов вас обманул, почему не подали в суд? Почему не попытались вернуть деньги законным путем?

— Да потому что судьи наши под стать вам. Они всегда на стороне тех, у кого денежки, а у меня благодаря этому мерзавцу денег не было. Как думаете, кто выиграл бы дело, вздумай я обратиться в суд? Лично у меня на этот счет сомнений нет.

— И тогда вы решили взять дело в свои руки, — снова заговорил Крячко. — Приобрели веревку покрепче, рулон пищевой пленки и отправились к Зубанову.