– Кабы татары, то все понятно. А с этим бандитским племенем так сразу и не разберешь. Не ведаешь разве, что разделились казачки? Одни с нами остались, присягнув на верность императору, другие к крымчакам подались и там свою Сечь поставили, Алешковскую. Нашим-то от казны и хлебный припас, и жалованье идет. А тамошние только и того, что обласканы ханом, живут же, как и прежде, грабежом. Не татар же им грабить, с коими у них мир. Вот и повадились к нам. От крымчаков не бывает столько бед, сколько от них.

– И как вы их отличаете, коли они все на один лад, как разбойники разодеты?

Карабин уже изготовлен. Дочь подала еще один. У самой в руке пистоль. Обращаться с ним она умеет, как, впрочем, и с фузеей. Но у тяти всяко лучше выйдет. Проверил свою пару пистолей. Вроде тоже порядок. Взгляд на вторые сани. У ребят и жены тоже по пистолю в руках. Махнул рукой, и все семейство, соскочив с саней, укрылось за ними.

– Серьезно ты подготовился к походу. Не поскупился, – несмотря на напряженную обстановку, не без уважения произнес солдат, окинув взглядом богатый арсенал.

– Не деньгами плачено, кровью, – отмахнулся Евсей.

Все же удачно с теми разбойниками получилось. Один из карабинов и два пистоля как раз с них и были взяты. Повезло и в том, что калибры практически под один вышли. Все оружие армейское, а потому снаряженные патроны вполне подходят.

– А ты, видать, боевитый, гвардия.

Вот же пустомеля. Можно подумать, заняться нечем. Сам взбаламутил воду, а теперь трещит без умолку, да все не по делу. Евсей строго взглянул на парня, словно требуя заткнуться или говорить с толком. Тот его понял верно.

– Если наши, то сейчас старший привяжет к пике белую тряпицу и подъедет. А там уж разберемся, не переживай.

– А если сговорятся с алешковскими?

– Казаки, они, конечно, тати, каких на всем свете не сыщешь, но слово их крепкое. И предательства за ними не водится. Сами же такого и кончат, чтобы не позорил товарищество. Лыцарями себя кличут, – уверенно возразил солдат.

– Ишь ты. Лыцари. Ладно, поглядим, – высвобождая руки из рукавиц и надевая суконные перчатки, произнес Евсей.

В перчатках, оно, конечно, не то что в меховушках, но, с другой стороны, куда сподручнее обращаться с оружием. Опять же если недолго, то руки не успеют замерзнуть. Да и чего о холоде думать, если по жилам уже сейчас струится горячая кровь. Даже жарко становится, хоть полушубок скидывай.

Ага. По всему видать, алешковские припожаловали. Все пятеро понеслись к вставшим на дороге повозкам, размахивая оружием и разойдясь веером. Кони тут же окутались снежной взвесью, поднятой их копытами. Нелегко лошадкам, снег едва до колен не доходит. Но ничего. Справные лошади у казачков, скорость набирают довольно резво.

– Господи, спаси и сохрани! – Евсей мелко перекрестился и припал к карабину, выцеливая всадника.

– Не спеши, гвардия. Тут тебе не строй на строй. Палить в белый свет как в копейку, глупее не придумаешь, – пристраиваясь так, чтобы девушка оказалась между ним и отцом, произнес парень.

– Поучи свою бабу щи варить.

– Так не женатый я.

– Вот и помалкивай, умник.

Сто пятьдесят шагов. Пора! Евсей выждал еще секунду, выверяя прицел, и нажал на спуск. Карабин привычно лягнул в плечо. Один из нападающих нелепо взмахнул руками и вылетел из седла. Даже если и ранен, то серьезно. Казака вышибить из седла можно, только убив или нанеся смертельную рану. Да и то далеко не факт.

Видя столь удачный, да что там, невероятный выстрел, солдат даже оторвался от своей фузеи и бросил удивленный взгляд на нового поселенца.