|
Пашка заверял, что из всего медицинского персонала в курсе лишь доктор. Она и не подозревала, ручаться можно. Вот только что за всеми ее ужимками стояло - патологическое кокетство или? Очень может быть, что - "или". Не зря братец сунул в карман тот конвертик, ох, не зря... - Пожелания будут, Павел Иванович? - осведомилась белоснежная прелестница, глядя вовсе уж недвусмысленно. - Да нет, - сказал он неловко. - Я подремать хочу... - Бога ради. Если появятся... пожелания, нажмите кнопочку, - Анжела крутнулась на каблучках и вышла такой походкой, что не смотреть ей вслед было решительно невозможно. Он вовсе не считал себя столь уж высокоморальным субъектом, при других условиях, очень может быть, и попробовал бы, выражаясь деликатно, воспользоваться ситуацией, как большинство мужиков на его месте. Будь он собой. Сейчас, когда он, собственно говоря, был не собой, а кем-то совершенно другим, любые поползновения казались чем-то стыдным. Словно украдкой хватаешь с вешалки чужую песцовую шапку вместо своего драного, замызганного кролика и торопишься уйти тишком... Он остался один в своем оазисе уюта и благоденствия, как выяснилось, скрывавшемся в здании обычной городской больницы, - широкая полированная кровать, холодильник, телевизор, телефон, дорогие тяжелые шторы... В коридоре тишина, там скучает на стуле вышколенный охранник из Пашкиных легальных мордоворотов, там не пахнет пригоревшей кашей и карболкой - поистине, никаких больничных запашков. Толи крыло сие предназначено для "белой кости", то ли весь этаж. Неделю назад, ночью, у него не было возможности спокойно рассмотреть больницу, куда его привезли. - на месте аварии рожу замотали бинтами так, что и видел-то одним глазом, вокруг каталки, пока его везли, суетилась куча ничего не подозревающего народа. А выходить в коридор потом как-то не тянуло - благо тут же, за второй белой дверью, как выяснилось, таился хоть и совмещенный, однакож великолепный санузел. Значит, вот так они изволят болеть. С Анжелою... И прочим, соответствующим. Но зависти не было - скорее унылое удивление перед этим роскошно-сверкающим Зазеркальем, в которое он неожиданно попал. Есть не хотелось - успел потешить душу деликатесами от пуза. Он закурил, присел-полуприлег в кресло. Все, кажется, прошло гладко. Петр так и не понял, как плечистый Митя ухитрился это провернуть - артистически завалить джип в кювет, расхлестав его при этом так, что смотреть со стороны было жутко. При самой "аварии" он не присутствовал - привезли чуть позже, тот же Митя с Павлом, уже надлежащим образом подготовленного к роли жертвы собственного лихачества. |
