|
- Зря ты это, мне столько натащили всего... Садитесь. Что тебе доктор наговорил? Катя, со мной в порядке... ну, почти. Она сидела напротив с тем же трудноопределимым выражением на прекрасном личике - то ли плакать собиралась, то ли со всем облегчением вздохнуть. Наденька, на ленинский манер засунув большие пальцы в кармашки светлого пиджака, прохаживалась по обширной палате и. судя по всему, чувствовала себя абсолютно непринужденно, в отличие от скованно сидевших взрослых индивидуумов. Пощелкала пальцем по экрану телевизора, потрепала обивку кресла: - Рада вас видеть в добром здравии, папенька. Медсестрички тут у вас, надо сказать, впечатляющие. Из "мисок", поди, набирали? - Надежда! - Катя, да оставь ты ее, - сказал Петр, внезапно ощутив прилив уверенности. - Пусть дите порезвится. И не смотри ты на меня так трагически, я тебя умоляю. Все в порядке. Местами чуточку отшибло память, но в основном - бодр и свеж. Ну, улыбнись. Она попыталась улыбнуться - кое-как получилось. - Ого! - бросила Наденька у него за спиной. - Разговор принимает романтический оборот... Может, мне вас покинуть на часок, пока вы тут пообщаетесь? Маменька, папенька по тебе определенно стосковались, вон как глазищами пожирают... Катя отчего-то легонько покраснела. Петра и самого бросило в жар - черт, до чего глазастое дите... - Все нормально, Катя, - сказал он как мог солиднее. - Завтра обещали выписать. - Вот радость-то... - тихонько пробурчала за спиной Наденька. "А ведь у Пашки, сдается, непростые отношения с этим киндером, - подумал Петр. - Отголоски чувствуются. Впрочем, это уже и не киндер вовсе, девушка прямо-таки, четырнадцатилетние нынче - существа акселерированные". - Не язви, Надежда, - сказал он, не оборачиваясь. - Оба мы с тобой не подарки, не отмахнуться от этого факта... что ж делать? Сосуществовать... - Положительно вы, папенька, помягчели к ближним... - бросила дерзкая отроковица. - А иди-ка ты погуляй, дитя природы, - сказал Петр. - Там, из коридора, проспект видно, машины ездят и люди ходят, пейзаж... Давай-давай, нам с матерью поговорить нужно. - В самом деле, Надя... - обрадованно подхватила Катя. - Слушаю и повинуюсь, - фыркнула девчонка, исчезая за дверью. Петр вздохнул не без облегчения. Катя порывисто встала, пересела на широкий подлокотник его кресла и крайне осторожно попыталась его потрогать. - Глупости, - сказал он, замирая от прикосновения теплых ладоней. - Ничего не сломано, ничего не разбито. В памяти только провалы там и сям, но это пройдет, образуется... - Врач мне подробно объяснял... Господи, ну зачем тебя туда понесло... - Она отстранилась, оглядела его, прижалась к плечу, прильнула, засыпав его лицо распущенными волосами. - Неделю к тебе не пускали, я думала, они врут, что все нормально, всякое передумала. |
