М.О. Чудакова высказала предположение, что местом посмертного успокоения душ Мастера и Маргариты стал Дантов Лимб — «уголок» католического ада, служащий приютом для душ ветхозаветных праведников, некрещеных младенцев и всех добродетельных нехристиан. Но уже задолго до романтических фантазий итальянских гуманистов в иранской мифологии сложился прообраз рая-парадиза — места блаженства и успокоения духа. Древние владыки Востока старались воспроизвести этот рай на земле, и часто выглядел их парадиз как чудесный парк с лужайками и павильонами, где можно удовлетворить все свои возвышенные мечты. В начале XX тысячелетия духовные и светские владыки Запада стали подражать восточным деспотам и повелевали создавать для них личные парадизы, воплощенные в архитектуре и садовом искусстве образы рая. В XVIII веке шведский философ-мистик Сведенборг Эммануил, стремившийся дать «истинное» толкование Библии, в своих работах излагал учение о точных «корреспонденциях» (соответствиях) земных явлений и деяний «потусторонних». Он утверждал, что рай подобен земным городам, утопающим в садах, где жизнь души продолжается с теми же радостями и заботами, что и до физической смерти. Так не такой ли парадиз или город-сад стал вечным домом для душ Мастера и Маргариты? Тем более что отправляет их туда именно Воланд, тот, кто как Rex mundi вполне способен создать любую иллюзию материального мира (вспомним, что Маргарите, пораженной внутренним пространством нехорошей квартиры, Коровьев толковал, что это «Самое несложное из всего!.. Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до… черт знает каких пределов!»).

Но скорее всего «вечный приют» Мастера и Маргариты — это место посмертных испытаний-мытарств этих душ, на которых проверяются грехи их. Там откроется им то, «чего не видел глаз, и то, чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека» (Евангелие от Фомы, 18). В вечном приюте останутся их души до воскресения из мертвых, приготовляясь к Страшному суду и обрета