— Вы меня слышите?

Теперь и кисти съехали со стола. Руки у него, по всей видимости, доставали до пола, как у обезьяны.

— Я сказал: «Вы меня слышите?»

— Слышу.

— Хорошо. Теперь перейдем к делу.

Он собрался с силами и сидел сгорбившись. На меня он не смотрел. Зато я смотрел на него. По лицу у него бежали ручьи, глаза покраснели, но уже не были навыкате. Скорее они напоминали что-то вязкое и липкое.

— Это обязательно? Мне надо поспать или что-то вроде.

— Выпейте еще.

Он вздрогнул:

— Нет, нет!

Я снова посмотрел на свою бумагу:

— Я назначу вас своим литературным душеприказчиком, вероятно, совместно с моим агентом и Лиз или Эмми — скорее всего Эмми. Я уполномочу вас написать мою биографию при моей жизни, но с ограничениями, которые я еще не оговорил.

Рик зевнул. Взаправду!

— Слушай внимательно, сынок!

— Извините.

— После того как я проконсультируюсь с юристами относительно точной формы документа, который вы подпишете, я снова свяжусь с вами и назначу место встречи. Все понятно?

Он кивнул.

— Тогда пока все. Привет Хелен, если когда-нибудь увидите ее. Передайте наилучшие пожелания Холидею, как от банкира банкиру. Надо полагать, у него есть банк.

— И не один.

— Пусть продолжает труды на благо. Он умный, ваш мистер Холидей. Или я уже это говорил?

— Да, сэр.

— Хорошая память, Рик. Полагаю, на этом мы покончим. Может, у вас есть какие-то пожелания?

— Да, сэр… Уилф. Сколько примерно это займет? Время…

— …деньги. Не мои. Однако в вашем случае, я полагаю… Ладно, может быть, неделя-другая или месяц. Не больше. Вам-то какая разница? У вас нет постоянной работы, экс-профессор.

— Вы упоминали какие-то ограничения, Уилф.

— Ах да. Они относятся только к самой биографии. Не о чем беспокоиться.

Его взгляд был жалок и подозрителен.

— Я бы хотел знать, Уилф, если для вас это несущественно.

— Разумно, Рик. Думаю, вам интересно будет о них узнать, прежде чем вы подпишете. Назову главное условие, чтобы вы его обдумали. Я расскажу вам все о своей жизни, ничего не скрывая, и вы можете писать, что сочтете нужным. Но при этом обязательно дадите точный отчет о том, как подсунули Мэри-Лу мне, и о том, как подложили ее под Холидея и он принял ваше предложение. Так что биография будет написана дуэтом, Рик. Мы покажем миру, кто мы такие — бумажные людишки, допустим. Устраивает вас такое название? Подумайте, Рик, — все те, у кого, подобно вам, есть вши в волосах, все, за кем следили, кого преследовали, о ком лгали, все, кого выставляли на потребу публики, — мы будем отомщены, Рик. И я буду отомщен за всех них, ха и так далее. В этой самой комнате, сынок, — Мэри-Лу и я, а вы пошли спать, соблазни старого пердуна, «Рик Таккер, который, я уверен, доставит вам удовольствие», разве вы в этом не участвовали, вы, готовый лизать сапоги старому поэту лишь ради того, чтобы хвастаться знакомством с ним? Это сделка, сын мой. Меня в обмен на вас. Моя жизнь за вашу. Не говорите, что не станете этого делать. Вам придется это делать, иначе вам ничего не останется, как облизывать пустую тарелку, подобно вот этому блюдцу, летающему блюдцу, которое вы, Господи прости, даже толком бросить не умеете. Теперь вы знаете. Проваливайте отсюда и являйтесь, когда я вас вызову.