Франсуаза Малле-Жорис. Бумажный домик
«Важнее быть серьезным, чем благоразумным», — говорил мой отец, которому я с любовью посвящаю эту книгу.
Венсан и я
Венсан (одиннадцать лет). Знаешь, мама, чтобы мир стал прекрасным, надо… Я. Да? Венсан. Надо сначала уничтожить комаров. Я. Вот как? Венсан. Да, и еще гадюк. Я. Это почему? Венсан. Потому что из-за ядовитых змей страдают ужи. Их путают — когда видят ужа, кричат: «Ох, гадина!» И ему обидно. А если на земле из всех змей останутся только ужи, ты будешь твердо знать, что они не кусаются, и скажешь: «Ах, какая красивая маленькая змейка!» И ужу будет приятно. Если бы я мог переделать мир… Я. А ты считаешь, что он сделан плохо? Венсан. Нет. Я ведь не привереда. Я. Ну и кого бы ты еще уничтожил? Венсан. Из животных почти никого. Львов и крокодилов я бы, например, оставил… Я. Ну да? Венсан. Да, оставил. Из-за путешественников. По-моему, им бы не понравились путешествия без всякого риска. Что это за приключения без львов и крокодилов? Я. Само собой. Венсан. А вот некоторых субчиков, знаешь, хорошо бы вжик, вжик, вжик… Это уж точно. Я. Каких таких субчиков? Венсан. Сначала надо их как-то распределить. Во-первых, это те, что затевают войны, мятежи, потом те, что злобные… Я. А это не одни и те же? Венсан. Не обязательно. Есть еще обжиралы… Я. А это кто такие? Венсан. Те, что норовят заглотнуть побольше, даже если не голодают, но главное, конечно, те, что воюют. И с соседями, и дома. Я хочу сказать, в собственной семье. Я. Ты считаешь, что на них все-таки можно найти управу? Венсан. А почему не попробовать? Тут нужен Глаз. Я. Глаз? Венсан. Да. Глаз — в каждом доме. Как только он увидит, что затевается свара, он даст им послушать какую-нибудь приятную музыку, чтобы они перестали. Я. А если они не перестанут? Венсан. Тогда нужен Глаз-начальник, его предупредит электронное устройство, и он пошлет к ним очень добрых жандармов, которые их успокоят. Я. А разве такие бывают? Венсан. Кто? Я. Очень добрые жандармы? Венсан. Их специально подготовят. По всем правилам науки. Я. А тебе не кажется, что это противоречит свободе совести? Венсан. Когда не даешь людям ругаться? Я. Да. Венсан. Возможно. И все же Глаз не помешает. Синий. Вот если б я был богатый и мог купить все на свете… Я. Что бы ты купил? Венсан. Все. Но я могу и понарошку… Я. Как это? Венсан. Я говорю себе: я могу купить все. Но мне не к спеху, и я не покупаю ничего. Это одно и то же. Я. Почти. Венсан. И еще я бы хотел быть при Воскресении. Я. Вот как? Венсан. Да, и задать кое-кому несколько вопросов. Я. Кому именно? Венсан. Например, Жерару де Нервалю. Я бы спросил у него, что он на самом-то деле имел в виду в своем стихотворении, которое ты не смогла мне объяснить. «Амур я или Феб»… Только, наверное, у него всякая охота пропадет оживать, если к нему станут приставать с такими вопросами. Я. Вполне возможно. Венсан. А может, он вообще захочет стать бакалейщиком для разнообразия… И еще я бы с удовольствием поговорил с первобытным человеком. Я спросил бы: правда, что рисунки в пещерах — бизоны и всякое такое — волшебные… Я бы вызвал его прямо сюда и спросил. Нет, может, и не сюда, тут машины ездят, он испугается. Лучше в поля за город, ему будет привычнее. А тех, кто станет брать у него интервью, нужно одеть в шкуры, такие, как у него. |
