Мгновение дядюшка Рой смотрел на него так, будто Касалкин – таракан на тротуаре.

– Наложите на этого «машинку», если он и дальше будет бузить, – сказал он паре на переднем сиденье. – Но держите электроды подальше от его слюнных желез. И ради бога, на сей раз не давайте больше двенадцати вольт. Это же не для хот-догов, черт побери.

И «шеви» покатил по улице, увозя трех пораженных узников и их странных тюремщиков. На шоссе машина свернула на юг.

Вид у дядюшки Роя был такой, будто он только что съел тухлую улитку. Тяжело вздохнув, он устало потер лоб.

– Бедняги, – сказал он, глядя, как их увозят. – Надеюсь, они это заслужили. – Он вопросительно посмотрел на Говарда. – Последнее вычеркиваем. Точно знаю, что заслужили. Во всяком случае, один из них. Тот, что посередине. Лицо у него – ну сущая вывеска.

– Да уж, это точно он, – сказал Беннет. – Готов поставить блестящий новенький никель. Или он, или другой, по имени… как там? Белкокрыс? Что это, черт побери, за имя? – Беннет посмотрел на мужчину в переднике, который вместо ответа только пожал плечами. Оба они стояли, сложив руки на груди, точно телохранители в ожидании сигнала.

– Что с ними будет? – спросил Говард. – Я не знаю точно, чего они заслуживают, но…

– Заслуживают? – переспросил дядюшка Рой. – Бог знает, чего они заслуживают. Уж ребята из «Солнечной ягоды» им покажут. Клейщики – народ неразговорчивый. Ни словечка не вымолвят. От этого наши друзья просто на стенку полезут. Клейщики отвезут их в холмы за Альбионом, вытолкнут там из машины и отпустят идти пешком домой… всего три-четыре мили. Ну, в худшем случае, шесть. К трем утра они будут уже по кроваткам.

Вытащив из кармана стопку банкнот, он устало их перелистнул, выбирая сотенные и расправляя уголки.

– Могли бы выручить и чуток побольше, – сказал мужчина в кровавом переднике

Дядюшка Рой хмыкнул.

– Возможно. Скажи, Говард, ты ведь не знаком с Лу Джиббом? Официально вы не представлены? – Он жестом указал на своего друга, который протянул руку. Говард ее пожал.

– Мы встречались вчера вечером в гавани, – сказал Говард. – Но знакомиться времени не было.

– Мы с вашим дядей давние друзья, – сказал Лу Джибб. Кивнув, дядюшка Рой с трудом улыбнулся.

– Джибб – владелец «Чаши и Англии». А еще – шеф-повар, и мастер на все руки. Отвечает на наши звонки. Почти никто уже не звонит на таксофон. Поэтому, если аппарат трезвонит, это скорее всего нам, и Лу снимает трубку. Когда сегодня позвонила Сильвия, он как раз вел переговоры с тремя клейщиками, выторговывал несколько ящиков выпивки.

– С двумя клейщиками, – поправил Говард.

– Ну, был еще тот, кто взял машину Горноласки. Вы его не видели. Мы избавили машину от рабства. Освободили ее.

Все ради благой цели. В следующий раз, когда Горноласка ее увидит, он в глаза ее не узнает. Ребята из «Солнечной ягоды» поговаривали о том, чтобы превратить ее в клумбу с мотором. Это твое, Лу. – Отсчитав несколько банкнот, дядюшка Рой убрал остальное в карман.

– Отдай это миссис Девентер, – отмахнулся от денег Лу. – Мне они не нужны.

Кивнув, дядюшка Рой не стал спорить.

– Восемьсот долларов наличными. Как, по-твоему, за сколько можно сбыть такую машину?

– За пять тысяч самое меньшее, – ответил Беннет.

– Ага, но ведь эти «ягодники» чертовски нас выручили, правда? И будут готовы выручить снова.