|
Ему не хотелось разъезжать с лозунгами или политическими заявлениями, вообще с чем бы то ни было, что говорило бы о последовательности. Очевидный смысл подорвет саму идею, и получившееся безобразие придется соскребать бритвой. До сего момента он не покупал помногу за раз. В таких делах нельзя торопиться. Но в здешней атмосфере было что-то, что подавило этот инстинкт, и уже через пару минут он поймал себя на том, что в руке у него целая пачка. Он выбрал первую переводилку с потешным пеликаном, взял ее как сувенир на память о птице, с которой поделился анчоусами.
Если и есть в ней какой-то смысл, никто кроме него не сможет это угадать. По центральному проходу лавки он лениво добрел до стенда у задней стены с рыболовной снастью и баграми напрокат. Под ярлыками рыболовной снасти был пришпилен кнопкой к доске поблекший бамперный стикер с загнутыми углами – он рекламировал местный придорожный аттракцион у шоссе. По углам имелись дырочки, чтобы, если владелец машины зазевается, стикер можно было примотать проволокой к бамперу. Мелкими буквами значилось: «Погуди, если видел», а ниже более крупно: «Музей Модерновых Мистерий». Рядом с надписями имелась картинка карандашом: привидения порхают в роще секвой, а ниже катит призрачный автомобиль, капот которого скрыт ночным туманом. Разом утратив интерес к своей пачке картинок, Говард отцепил стикер. У двери кто-то поскребся, очищая о порог подошвы, и, повернувшись, Говард увидел, как продавец проскользнул за прилавок. С сомнением поглядев на шоколадное пирожное, он тронул его пальцем, – Это ваше? – спросил он, словно сам до конца не поверил. Говард кивнул и тут же пожалел об этом: сладость стоила почти доллар – как две картинки. – Стикер продается? – Говард поднял его повыше. – О да, – ответил, опускаясь на табуретку, продавец. – Ему уже несколько лет. А толку-то? Они все равно разорились. Говард задумался, получил ли он ответ на свой вопрос, и решил, что нет. – Не хотите продавать, так? – спросил он, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучали тревожные нотки. С его точки зрения, мужик был прав, и вообще нелегко оценить кусок старого поблекшего картона. – Раньше у меня еще и переводилка была, – сказал продавец, сделав упор на первое слово, и кивком указал на стойку. – А теперь уже нет? – Не-а, – ответил продавец. – Они в трубу вылетели. Говард сделал большие глаза, будто удивившись, что такое место, как музей мистерий, вообще способно прогореть. – Да, теперь в привидения уже мало кто верит, – сказал он, стараясь, чтобы его слова прозвучали уклончиво, словно он готов поверить во все, чему бы ни верил продавец, и обвинить остальной мир в том, что верит во что-то другое и тем портит жизнь остальным. – Да что они знают о привидениях. – Продавец включил переносной телевизор за прилавком. На экране возникло какое-то шоу: семья из шести человек в дурацких шляпах кривлялась и прыгала перед стиральной машиной и сушилкой, на которых висели ценники с астрономическими суммами. Звук телевизора развеял атмосферу, и Говарду отчаянно захотелось уйти. Положив на прилавок рядом с переводилками кредитную карточку, он в последний раз попытался получить стикер. – Мне бы хотелось его купить. – Ни к чему вам. – Продавец воззрился на кредитную карточку, будто Говард протянул ему нечто необъяснимое – сандвич с ветчиной или фотографию Эйфелевой башни. Он несколько раз прочел имя, то и дело поднимая глаза на Говарда, потом проверил номер, нет ли его в заткнутой под кассу книжице подозрительных номеров. – Бартон, – сказал он. – Вы случаем не родственник?. |
